"Томас Диш. Азиатский берег" - читать интересную книгу автора

Сырая, почти обледенелая земля. Ходить по ней босиком...
Потом он увидел сандалии - нечто вроде банных шлепанцев - маленькие
овалы из голубого пластика с одним ремешком, который должен быть зажат
между большим и вторым пальцами.
Мальчик то и дело нагибался и просовывал ремешок между окоченевшими
пальцами, но не успевал сделать и двух шагов, как шлепанцы снова
слетали, и с каждой отчаянной попыткой из ведер выливалось все больше
воды. Мальчик не мог удержать сандалии на ногах и не мог идти без
сандалий.
Увидев все это, Джон с ужасом осознал свою беспомощность. Нельзя
было спросить у мальчика, где он живет, и, взяв его на руки, отнести
домой; нельзя было отругать родителей за то, что ребенок оказался на
улице в такой обуви и без зимней одежды; нельзя было даже отнести ведра
- все это требовало знания языка.
Что же делать? Предложить деньги? Но в данной ситуации от них было
не больше проку, чем от буклета Американского Информационного Агентства!
Никакой возможности оказать помощь, абсолютно никакой.
Между тем, заметив сочувствующего зрителя, мальчик позволил себе
заплакать всерьез. Он опустил оба ведра на землю и, показывая на них и
на сандалии, стал что-то говорить этому иностранному дяде, очевидно
взывая о помощи.
Джон сделал шаг назад, потом еще один, а мальчик все кричал, не то
с мольбой, не то с негодованием - Джон так и не понял. Он повернулся и
побежал по улице. Прошел еще час, прежде чем удалось найти пристань - и
в это время пошел снег.
Заняв свое место на пароме, Джон поймал себя на том, что
рассматривает других пассажиров, словно ожидая найти среди них ту
женщину.
Ночью у него поднялась температура. То и дело просыпаясь, он всякий
раз выносил из сновидений их образы. Женщина у стен Румели Хизар,

- 6 -

мальчик в Ушкюдаре: какая-то часть сознания уже начала связывать их в
единое целое.


II


Основная идея его первой книги состояла в том, что сущность и
эстетическая ценность архитектуры заключается в ее произвольности. Стены
и крыша ограничивают некое пустое пространство, а все остальное должно
стать произвольным. И стены, и крыша могут быть какими угодно, или даже
вовсе отсутствовать. Но конечно, само по себе такое утверждение
немногого стоило: необходимо было действительно научить глаза видеть в
обычных архитектурных формах - кирпичных кладках, облицовках, резных
украшениях - не части "домов" и "улиц", но бесконечные серии свободных и
произвольных конструкций, где уже нет места норме, стилю, вкусу. Каждое
сооружение города уникально и необычно, но живя среди них, мы почти не