"Е.Л.Доктороу. Билли Батгейт" - читать интересную книгу автора

я был свидетелем убийства - одного из самых главных, одного из капитально
подготовленных и что это значило для меня, полное доверие как члену банды
или доверие такого секрета тому, кто и так скоро будет очередной жертвой - я
не мог понять. Опасность жгла мне уши, я понимал, что мог бы в жизни
обойтись и без такого секрета, что я - законченный идиот - сам, сам
запрыгнул на катер! Пойманный мимолетным капризом мистера Шульца в его сети!
Боже мой! Меня охватила слабость и тошнота, будто я снова оказался в море. Я
подумал о Бо и представил, что он все еще опускается на дно - открытые
глаза, тазик с цементом на ногах... Несмотря на испуг, мелькнула мысль и о
Лоле, она ведь тоже все видела, а общая сентенция такова - убийцы не любят
оставлять в живых посторонних свидетелей. Но по ее поводу я почему-то не
очень волновался, сам не знаю почему, во всем этом деле что-то было скрыто
от меня. Я захотел ее увидеть, да и с какой стати паниковать? Она ведь еще
жива.
Все эти мысли отрезвили мой рассудок, я обратил свой взгляд в окно -
структура города, упорядоченная многолетней мыслью и заботой, мощь зданий и
сияние фонарей в черноте улиц, приглушили страх. Город успокаивал меня. Я
попытался снова поразмышлять о своих далеко идущих планах и имперских
амбициях. Если мои предчувствия изменяют мне, то класс и уровень восприятия
мира мистером Шульцем мне недостижим. Он ведет себя без излишней
обдуманности - так же должен делать и я. Нас вела общая судьба-злодейка, и,
если я верю себе, то должен верить и ему. Я оказался в восхитительном и
возбуждающем мире опасности, не вымышленном, а самом натуральном, в трех
измерениях, я стал опасен самому себе, опасен моему наставнику, опасен всем
опасностям, которые окружают его самого, т.е. его бизнесу, его жизни, полной
убийств; вне этого мира были полицейские. Четвертое измерение. Я распахнул
окошко, вдохнул немного свежего воздуха и расслабился.
Машины двигались в центр. Мы проехали по 4-ой авеню, затем через
тоннель, по пандусу, который окружал Центральный вокзал, потом поехали по
Парк-авеню, по настоящему, а не бронксовской подделке, мимо новых башен
Уолдорф-Астории с его знаменитой аллеей Пикока и не менее знаменитым
хозяином, неугомонным Оскаром. Все это я черпал из газет, из этой бездонной
бочки информации. Мы свернули на 59-ую улицу и последовали за трамваем, чей
звонок напоминал гонг на боксерских матчах, наконец, развернулись к обочине
Централ-парка и встали в тень статуи генералу Шерману, сидящему на усталом
коне. Дождь лил как из ведра, вода лилась не только с неба - безостановочно
работал многоярусный фонтан - вода стекала в большую емкость, окружающую еще
несколько фигур. Если бы Шерману захотелось отпробовать каменных фруктов у
женщины с корзиной, которая стояла на ярус ниже чем он, ему пришлось бы
перепрыгивать через весь бассейн. Мне никогда не были по душе монументальные
скульптуры. Для Нью-Йорка они - как неуместные изыски, привнесенные чужой
культурой, абсолютно не гармонирующие с духом города. Более того, они
выглядят аляписто и лживо; можно сказать много, но представить в Бронксе
каменных генералов на конях, или дам с корзинами фруктов, или солдат,
стоящих в патетическом окружении умирающих товарищей, поднимающих руки и
ружья к небу - невозможно! К моему изумлению мистер Шульц вышел из машины,
подошел к нашей и, открыв дверь, сказал: "Эй, малыш!", взял меня за руку и
вытащил под дождь. Я стоял, мгновенно мокрый, и думал, что, вот, стою здесь
в море воды и скоро я - жонглер, занесенный черт знает за чем в мир
бандитов, буду найден лицом вниз в грязной луже под каким-нибудь кустом