"Е.Л.Доктороу. Билли Батгейт" - читать интересную книгу автора

амбиций. Эта пара глаз, прямо и немигающе оценивающая меня, принадлежала
человеку, сидящему за последним столом у окна и, глядя на меня, он говорил
по телефону тихим и спокойным голосом: его, казалось, не удивляла и не
трогала буря шефа. Меня озарило - конечно, это мистер Берман, финансовый
гений мистера Шульца, великий Аббадабба, и то, как он говорил, не внимая ни
шуму, ни выкрикам, глядя поверх голов, было определенной концентрацией ума,
стоявшего на уровень выше окружающих. Он медленно повернулся, поднял руку и
нарисовал в воздухе фигуру. Немедленно вскочил какой-то парень и написал на
доске цифру "6". Тут же все остальные принялись одновременно делать одно и
то же: каждый отделял из своей кучи листков какие-то определенные и бросал
их на пол. Легкие листики залетали по комнате как на параде в честь
Линдберга. Как он объяснил мне позже, цифра была последней цифрой перед
запятой десятых долей самых полных вероятностей первых трех заездов дня, в
соответствие с данными тотализатора в Тропикал-Парке, Майами, Флорида. И это
был первый элемент выигрышного номера дня. Второй элемент появится таким же
образом, как и первый, после вторых двух заездов. А последняя цифра -
вероятно, с последних двух заездов. Подчеркиваю, вероятно, потому что
выигрышный номер доставался нелегко - если, к примеру, он усиленно
подпитывался стараниями всяческих астрологических книжек, в которые любили
заглядывать игроки, мистер Берман брал тайм-аут на минуту и звонил другу,
тот работал на бегах и знал, сколько было поставлено на ту или иную лошадь,
выяснял все детали и уже окончательно устанавливал последнюю цифру наиболее
близкую к выигрышной, тем самым приумножая ежедневную прибыль мистера Шульца
и прославляя гангстеризм в целом. Этот вид надувательства был лично
разработан мистером Берманом и им же внедрен, поэтому частично ему он был
обязан возникновению прозвища "Аббадабба".
По тому как он нарисовал цифру в воздухе, я немедленно определил, что
главней его в комнате нет. Несмотря на шум, система работала безотказно,
цифра появилась на доске. Закончив телефонный разговор, он встал. И оказался
на удивление невысоким. Он был одет в летний желтый костюм и смешную
панамку, сдвинутую на затылок. Пиджак на нем висел странным образом, он
свисал далеко вперед, будто сзади ткань оттягивал на себя горб. Шагал он
нетвердо, раскачиваясь. Рубашка была из шелка, тоже желтая, а бледно-голубой
галстук был пришпилен серебряной запонкой. Меня удивило, что человек с такой
нелепой фигурой тоже хотел выглядеть элегантно. Штаны на подтяжках висели
так высоко, что скрывали грудь. Когда он подошел к стойке, то я его уже еле
видел, по-моему, он был еще ниже ростом, чем я. Коричневые глаза скрывались
за очками в стальной оправе. Его взгляд меня ничем не пугал, взгляд из-за
очков почти всегда абстрактен. Из его носа, острого и худого, лезли клочки
черных волос, подбородок дополнял остротой нос, рот был мягкий, кривоватый.
Перекатывая сигарету из одного края рта в другой и положив клешневатую руку
на кексы, он скосил на меня глаза, спросил:
- Ну, малыш, а где же кофе?

Пятая глава

Минуту спустя я уже мчался по ступеням вниз, повторяя как заклинание,
сколько черного, сколько черного с сахаром, сколько со сливками, сколько со
сливками и сахаром, я несся по 149-ой улице к закусочной, обгоняя машины, и
гудки автобусов и грузовиков, переключения скоростей, цокот копыт конных