"Е.Л.Доктороу. Билли Батгейт" - читать интересную книгу автора

появился под окнами на "Нэш", номера были черно-оранжевыми, другими.
- Безгрешные не умирают, - сказал мне мистер Берман, - А поскольку
грешны все, смерть ожидает нас всех. И ее надо ждать.
Затем он подвинул мне одну из игрушек: на плоскости в квадратной
коробке было 15 квадратных жетонов, с порядковыми номерами, и одно пустое
место - надо было двигать жетончиками, не вынимая их, чтобы все расставить
по порядку, от 1 до 15.

Как я говорю - это было что-то вроде вступления в армию, я пришел и
записался. И первое, чему я научился - у них не было обычных правил для дня
и ночи, существовало несколько типов света, и мешать их было нельзя, если
свет такой, то он и должен быть такой, самый черный и тихий час был лишь
только одним из типов света.
Никаких попыток ни с чьей стороны на предмет объяснений, почему все
прошло именно так, никогда не было и никто не пытался ничего оправдать. Я
это знал и не задавал вопросов. Затвердил сразу, что у них есть одна строгая
этика поведения, все обиды нормальные в нормальной жизни и здесь нормальны,
все острые проявления чувств справедливости здесь такие же, как и везде, все
уверенности в правоте и неправоте - тоже, если уж ты принял первую
извращенную предпосылку их поведения. Но вот над ней мне предстояло еще
поработать. Я обнаружил, что легче всего говорить с мистером Шульцем. Его
пара-другая слов проясняла для меня все. Я решил, что я уцепил идею, но не
прочувствовал ее до конца, чувством идеи обладает лишь ее создатель и кто
он, могло выясниться лишь в присутствии мистера Шульца.
Пока меня одолевали подобные мысли, я смог вычислить на каком плотном
уровне происходили вещи, которых все ожидали в тихие полуденные часы на
заднем крыльце дома в Сити-Айленде.
Мистеру Шульцу принадлежал Эмбасси-клаб. Это была одна из его
многочисленных недвижимостей доступная для публики, с канопе наверху, на
котором было его имя. Из газет я знал о ночных клубах: кто туда ходит и
какие прозвища у этих людей, многие из высших слоев. Я знал, как они
обмениваются приветствиями, все эти кинозвезды, художники и другие
представители элиты, звезды спорта, писатели и сенаторы, знал, что там
проводятся всякие шоу, играют оркестры, поют блюзы белые девочки или
негритянки, знал, что там есть вышибалы и девочки в коротких юбчонках и
шляпках, которые ходят между столиками и торгуют сигаретами с подносов; все
это я знал, но вот видеть воочию не приходилось.
Поэтому я был приятно поражен, узнав, что они посылают меня туда на
работу. Помощником официанта. Вы только представьте, я - малыш, в ночном
клубе в самом центре!
Но проработав неделю я не мог уже сказать, что там мне все нравилось.
Во-первых, никакими знаменитостями там и не пахло. Приходили неизвестные
личности, выпивали, закусывали, танцевали под оркестр, но они были не теми.
Я сразу понял это - потому, что они сами оглядывали зал в поисках ТЕХ, ради
кого они сюда пришли.
Вечерами, до 11 часов, пока не начиналось шоу, в клубе было пустовато.
Зал был голубым; голубой свет падал на сиденья вдоль стен, на столики с
голубыми скатертями и на маленькую танцплощадку в центре, рядом со сценой
без занавеси - оркестр состоял из двух саксофонов, трубы, пианино, гитары и
ударных. Девочки, вернее девочка, была лишь в гардеробе, девочек с