"Е.Л.Доктороу. Билли Батгейт" - читать интересную книгу автора

рахитичные или близорукие, так и он, подсознательно знал это, потому что
всегда подтягивал брюки вверх к месту и не к месту, задирал подбородок,
застегивая воротник, стряхивал несуществующий пепел с жилета или постоянно
снимал шляпу и сминал края. Все это он делал неосознанно. Как бы
автоматически пытаясь изменить свои отношения с одеждой, будто его
неудовлетворенность парализована без надежды на изменение. Даже если
окружающие думали, что все сидит на нем как влитое, он все равно не
успокаивался и снимал с себя очередную пылинку.
Все дело было наверно в его туловище, короткошеем и плотном. Я думаю,
главным звеном в облике человека, мужчины или женщины, является длина шеи.
Глядя на нее, можно с уверенностью сказать, есть ли пропорция веса тела к
росту, натуральна ли поза, есть ли у человека дар устанавливать контакт
глазами, гибок ли его позвоночник, широк ли шаг и вообще - есть ли у такого
человека предпосылки выглядеть естественно и красиво в перспективе занятий
спортом или любви к танцам. Короткая шея предполагает расположенность к
метафизическим недостаткам, каждый из которых порождает неспособность
обладателя такой шеи творить, изобретать, быть великим, но прямо-таки вносит
струю ярости к мятущемуся в своей ограниченности духу. Я не заявляю, что все
это аксиоматично, не говорю, что это - гипотеза, которую можно доказать или
опровергнуть, и уж ни в коей мере не научный факт, все это скорее слабый
намек на чутье, на поверья, что в век эпохи радио, выглядело даже разумным.
Может мистер Шульц и сам как-то тайно осознавал это, потому что я уже знал о
двух убийствах, совершенных им лично, оба начались с шеи: удушение пожарного
инспектора и еще более кошмарное уничтожение некоронованного короля
Вест-Сайда, который к несчастью сидел в парикмахерской, обвязанный,
обмыленный и готовый к бритью, но не готовый к появлению мистера Шульца.
Поэтому я предполагаю, что ответом на вопрос, почему мистеру Шульцу не
хватало элегантности, могло быть вот что: он мог и по-другому потрясти вас.
Да и есть, наверно, определенная связь между телом и разумом - если одно
грубо, то и другое не может быть утонченным - поэтому-то мистер Шульц и не
признавал препятствий, которые надо обходить или избегать, он их просто
уничтожал. Поэтому я понял, что имел в виду Бо, когда продолжил:
- Подумать только! - обратился он ко всем. - Он приказал этому вонючему
итальяшке двинуться на Бо Уайнберга? Каково? На Бо, который скормил ему
Винна Колла и держал Джека Даймонда за уши, чтобы он сунул ему ствол в рот и
выстрелил? На парня, который сделал Маранцано и подарил ему уважение
профсоюза стоимостью в миллион? Кто валил всех направо и налево и прикрывал
его задницу, кто нашел друзей в Гарлемской полиции, когда он сам немел от
страха, кто дал ему шанс, кто сделал его миллионером, сделал из него -
нищего засранца? Вот этот говнюк! Послушайте, неужели я мог ожидать, что он
вытащит меня из ресторана вместе с невестой? Женщины, дети, кто угодно - ему
наплевать. Он мерзок даже официантам. Ирвинг, ты не был в ресторане, ты не
видел - даже официанты воротили нос от него и его костюма, купленного прямо
с рекламной куклы на Делани-стрит.
Я подумал, что лучше бы мне ничего не слышать, инстинктивно зажмурил
глаза и вжался в стену каюты. Но мистер Шульц, казалось, не реагировал, его
лицо оставалось бесстрастным.
- Не надо обращаться к Ирвингу, - сказал он, - говори со мной.
- Мужчины говорят между собой, - продолжил он, - Когда мнения разные -
мужчины говорят. И слушают друг друга. Вот что делают мужчины. Я не знаю,