"Э.Л.Доктороу. Клоака" - читать интересную книгу автора

единственное событие того бурного дня (какими, впрочем, бывают все дни в
редакции ежедневной газеты), которое я запомнил.
Высказавшись, Мартин получил чек и вышел из моего кабинета, рукопись
отправилась к наборщику, а я занялся версткой номера. Мне было не в чем
себя винить. Мартин дал на мой вопрос косвенный ответ... словно то, что
произошло, нуждалось только в моральной оценке. Я принял его ответ за
метафору, поэтическую характеристику того, что происходит в нашем порочном
и развратном городе, который мы ненавидели, но который были не в силах
покинуть.


Глава вторая

Было это приблизительно в апреле 1871 года. После этого я видел
Мартина Пембертона всего один раз. Потом он исчез. Прежде чем скрыться от
всех, кто его знал, Мартин успел уведомить двух людей о том, что Огастас
Пембертон, вопреки всеобщему мнению, жив. Эти два человека были Эмили
Тисдейл и Чарлз Гримшоу, пастор Сент-Джеймсской церкви, который отпевал
Пембертона-старшего. Мисс Тисдейл считалась невестой Мартина, хотя мне,
например, с трудом верилось в то, что Мартин когда-либо добровольно
согласится променять бури и штормы своего неукротимого духа на безмятежную
гавань супружества. Я был не слишком далек от истины: отношения Мартина
Пембертона и мисс Тисдейл складывались далеко не безоблачно, и помолвка их
была под большим вопросом.
Так же как и я, мисс Тисдейл и доктор Гримшоу вполне допускали
иносказательное толкование заявления Мартина, оба они считали, что его
нельзя понимать буквально. Мисс Тисдейл настолько привыкла к драматическим
преувеличениям своего жениха, что присовокупила это утверждение к его
многочисленным метафорам, которые уже давно ставили под вопрос
целесообразность продолжения их отношений. Доктор Гримшоу в своих
умозаключениях пошел еще дальше и предположил, что Мартин, если так можно
сказать, не вполне в своем уме. В противоположность святому отцу я
предположил, что под именем Огастаса Пембертона его сын имел в виду некий
собирательный образ. Если бы вы только могли представить себе жизнь
Нью-Йорка в те бессовестные времена, когда процветали проходимцы и жулики
всех мастей... Огастасы Пембертоны представляли собой мощный культурный
пласт нашей эпохи.
Все мы живем в царстве общественной жизни - самой дешевой из областей
существования человеческого духа, в царстве газетной бумаги. В моем
царстве.
Я уже говорил, что Уильям Марси Твид правил городом так, как не
удавалось еще никому и никогда. Он стал подлинным мессией лоббистских
политиков, явив собой образец демократии, какой ее представляли себе эти
так называемые политики. Твид содержал всех судей штата, держал в кулаке
мэра и имел даже карманного губернатора Джона Хофмана, сидевшего в своей
резиденции в Олбани. Был у Твида и собственный камергер - некий адвокат
Суини, надзиравший за судьями; держал Твид и штатного ловкача - Дика
Конноли, этот пас на коротком поводке дельцов, проверяя счета в их
бухгалтерских книгах. Таков был Круг приближенных. Помимо этого от щедрот
Твида кормились еще десять тысяч человек. В основном это были иммигранты,