"Э.Л.Доктороу. Всемирная выставка" - читать интересную книгу автора

последних марок всех знаменитых фирм - "Стюарт-Уорнер", "Грюнау", "Мейтоун",
"Филко" и "Стромберг-Карлсон". Каждый снабжен ярлычком с ценой и основными
техническими данными. Больше всего мне нравился приемник "Ар-си-эй-Виктор" -
красноватый орех, 89 долларов 95 центов. Восемь ламп, из них две стеклянных,
индикатор "магический глаз", шкала с боковой подсветкой и возможность
присоединения к проигрывателю. Еще там был мощный "Крослей" - пятнадцать
ламп (пять стеклянных), автоэкспрессионатор, многофункциональный
переключатель "чудо-рука", отдельная шкала на каждый поддиапазон, цена 174
доллара 50 центов. В отделе радиоаппаратуры как на прилавках, так и на
полках за прилавками стояли настольные приемники поменьше. Из них мне очень
нравилась последняя модель "Радетты", отличающаяся выносным блоком настройки
с дисковым номеронабирателем. Телефонный диск располагался поверх круглой
шкалы, чтобы настраиваться на нужную станцию, набирая номер как по телефону.
Классная вещица, а главное, всего за 24 доллара 95 центов.
Имелось там и множество разновидностей фонографов, два-три
комбинированных аппарата, в которых приемник объединялся с проигрывателем;
эти, правда, были дороговаты. В стеклянной витрине лежали коробки со
стальными иглами и книги по музыке, вплоть до "Оперной энциклопедии
Виктора". У нас такая стояла дома. Вдоль стен шли полки с альбомами
пластинок, а в каждой кабинке для прослушивания имелась напольная пепельница
рядом со встроенным в угол проигрывателем, у которого звукосниматель
поднимался и опускался электроприводом, чтобы не трогать руками; по стенам и
потолку кабины были обиты звукоизоляцией. Мне очень нравилось закрывать
дверь кабинки: она шла мягко, а в конце раздавался тихий щелчок.
В нижнем этаже блистали в футлярах музыкальные инструменты - золотые
саксофоны и черные кларнеты, серебряные трубы и аккордеоны, сияющие белыми и
черными клавишами. Была даже такая плоская коробка, где по ранжиру
располагались самых разных размеров палочки с коническими пробковыми
наконечниками. На подиуме со специальной подсветкой стоял набор барабанов. С
разрешения дяди Вилли я сел за установку и с минуту постучал, но только
щетками, чтобы никого не беспокоить. Хотя здесь, внизу, и покупателей-то не
было, можно было не переживать. Да и наверху мне попался всего один или
двое - первый в кабинке прослушивания, а второй смотрел у прилавка ноты.
Лестер стоял скрестив руки за прилавком отдела приемников, попыхивал зажатой
в углу рта сигаретой. Отец ждал покупателей у прилавка классической музыки.
За ним по всей стене пластинки, пластинки - оперы, симфонии, концерты.
Альбомы в темно-зеленых обложках. Он стоял опершись ладонями о стекло
прилавка, одетый в синий сержевый костюм с жилетом и темно-красным
галстуком; мне он казался ужасно важным - стоит слегка склонившись вперед,
со спокойным вниманием ждет любого, кому может понадобиться его помощь и
совет.
Мы все еще не сходили на Всемирную выставку, однако признаки ее
существования так и лезли в глаза отовсюду. Даже всяческие казу и окарины на
стенде и те были украшены эмблемой Выставки. С нашим магазином соседствовала
сувенирная лавочка, где продавали значки с Трилоном и Перисферой; были там и
флажки с их изображением, напечатанным на ткани. Трилон - это был высоченный
обелиск; Перисфера - исполинский шар. На Выставке они стояли рядом и
совместно символизировали Мир Будущего, которому посвящалась Выставка. Чуть
не каждый день в газетах мелькали снимки, на которых мэр Лагардия встречал
очередного высокого гостя или знаменитую кинозвезду на въезде в парк