"Хаймито фон Додерер. Дивертисмент N VII. Иерихонские трубы" - читать интересную книгу автора

Выключатель у двери не сразу удалось найти, а задние теснили нас, все
продолжая палить. И даже когда вспыхнувший яркий свет осветил все углы и
мы обнаружили, что в комнате никого нет, а кровать из красного дерева
стоит нетронутая, в прихожей еще раздавались последние выстрелы. Но у тех,
кто уже увидел, что в спальне пусто, руки опустились. Мы, все двадцать
человек, снова сбились здесь в кучу и стояли так же молча, недвижимо, как
только что в прихожей перед этой дверью. И снова тишиной полностью
овладели аккорды Верди, потому что музыканты продолжали играть невзирая ни
на что. Когда же они на несколько мгновений прервались, чтобы еще раз
начать с начала Триумфальный марш, все отчетливо услышали торопливые
шлепки, словно кому-то впопыхах давали пощечины (по правде говоря, мы сами
чувствовали себя вполне соответственно); оказалось, звуки эти исходила от
шлепанцев привратника, который быстро бежал вверх по лестнице, стараясь не
задерживаться на поворотах; не прошло и минуты, как он, все же осторожно
озираясь, влетел в прихожую, где клубился пороховой дым. Добравшись до
нас, он в полном недоумении застыл на месте. Так он и стоял посреди
комнаты, долговязый, худой человек с широко раскрытыми, бессмысленными,
словно прозрачные стекла, глазами. Трубы пели. Густой дым от бесчисленных
выстрелов висел в спальне "мышки", под потолком, будто прямая доска,
которая еще и вылезла сквозь отворенную дверь в прихожую.


Под несмолкающее пение труб прибыл и наряд полиции, которую жена
привратника вызвала по телефону, как только началась стрельба. На
лестничной клетке, где и так уже толпился народ, раздался топот сапог. С
завидной сноровкой, которой обладает криминальная полиция всех больших
городов - она достигается отбором людей и их строгой выучкой, - наряд во
главе со старшим ворвался в нашу квартиру, и несколько секунд спустя мы
уже стояли с поднятыми вверх руками (как это ни смехотворно, привратник
тоже), а на нас были направлены дула револьверов. Трубы не умолкали. Нам
пришлось бросить свои пистолеты на пол, и тут полицейские увидели, что это
за оружие. Револьверы опустились, защелкали предохранители. Музыканты
невозмутимо продолжали играть, не обращая никакого внимания на то, что
полицейские громко кричали и барабанили им в дверь, так что в конце концов
ее пришлось взломать, и только тогда замерли наконец аккорды Верди.
- Кто хозяин квартиры? - спросил старший полицейский.
Мне пришлось назваться. Доктор Прецман как-то неприятно усмехнулся.
Знакомы ли мне собравшиеся здесь люди?
- Это мои гости, - сказал я и добавил: - А вот это - привратник!
Старший, конечно, давно уже понял, что все здесь происходящее - не
более чем озорство. Нас даже не арестовали, а всего лишь переписали,
установив по документам наши личности. И музыкантов, которые, к слову
сказать, все трое годились нам в отцы, тоже. Они явно были весьма смущены
случившимся. Вслед за тем полицейские отбыли. Вся эта история все же
кончилась, мягко выражаясь, неприятностями, причем весьма
продолжительными. Конечно, предъявить нам обвинение в незаконном ношении
оружия было невозможно; зато против нас возбудили дело о грубом нарушении
тишины в ночное время. И со ссылкой на тот параграф уголовного кодекса,
где речь идет о хулиганстве, всех приговорили к денежному штрафу, правда
условно, ввиду незапятнанности наших репутаций. Что до музыкантов, то их