"Елена Долгова. Маги и мошенники" - читать интересную книгу автораназвавшийся киром Антисфеном. "Кир" - "господин" на языке восточного Рума.
Я представился Вольфом из Россенхеля, мы вышли во двор, под крупные южные звезды и разговорились подальше от шума и навязчивых шулеров. Он и вправду оказался странствующим ученым. - Одни собирают люди драгоценности, другие - земли, а я пытаюсь собирать знание - рассмеялся он. Оказывается, кир Антисфен коллекционировал описания редкостных ересей. Не знаю, что за мотивы двигали этим хитроумным киром. Империя, придавленная покойным Гизельгером и его ныне здравствующим сыном, освещаемая кострами инквизиции, ересями не особенно кишела, но румийца, кажется, не смущали трудности. Я узнал, что он торопится в недавно восставшую Толоссу. - Удивлен, зачем это опасное путешествие такому осмотрительному человеку, как вы? - осторожно намекнул я. - Удивлены? Отчего же, я фаталист. Нельзя разбрасываться диковинками, - добавил он. - Вы знаете, что вершится в Толоссе? - Лишь в общих чертах. Говорят, там повесили императорского наместника. - Если бы только это. Я безотчетно доверяю вам, хотя, наверное, и не стоило бы. Поэтому скажу больше. Год назад я случайно познакомился с Клаусом Бретоном, их вожаком. Это фанатик милосердия, история жизни которого отлично иллюстрирует поговорку: "противоположности смыкаются". - Каким образом? - "Дорогой любви он пришел к жестокости". Ради милосердия к одному обездоленному судьбой Клаус готов насадить на пику десяток немилосердных. Он любит ближнего своего, но несколько более интенсивно, чем это может не удавалось еще никому, а справедливость - истинное божество нашего свихнувшегося ересиарха, он мечтает о равенстве для всех и первенстве для себя, готов сражаться за эту идею и подталкивал на бойню собственных прихожан. Впрочем, в священниках он пробыл не долго... Таким людям больше подходит роль солдата. - Это сумасшедший, - ответил я из вежливости, хотя в известной мере мне импонировали бунтари. Кир Антисфен печально покачал головой. - Такие люди подчас рушат империи. - И это говорите вы, румиец, чья родина была предана южным варварам империей Гизельгера? - И это говорите вы, подданный его наследника? - отпарировал мой ученый собеседник. - На самом деле мне дорога сама идея империи и ее величия. Миллион блох не может стать одним верблюдом, легион легионов голодранцев не делает великого государства. "Величие империи не предполагает непременного счастья ее подданных". Мне не хотелось огорчать доброго кира Антисфена и я уклонился от спора. Мы поговорили еще немного, на этот раз тщательно избегая острых тем, и разошлись на ночлег, сговорившись утром вместе ехать в Толоссу. У меня в восставшем городе был, свой собственный интерес, о котором я благоразумно умалчивал до поры до времени. Перед самым нашим расставанием я заметил, как три силуэта прошмыгнули через опустевший двор таверны. В одном из подозрительных типов можно было опознать здоровяка-вышибалу, вторым оказался знакомый шулер-альвис, а |
|
|