"Елена Долгова. Маги и мошенники" - читать интересную книгу автора

мирно догорали в камине вместе с ветвями кипариса. Жаркое пламя скрыло
гримуары от внимательных глаз, Людвиг сжег их, не читая, и теперь как ни в
чем ни бывало, с невинным видом откупоривал бутылку вина.
- Присоединяйтесь.
Кричали чайки, свистел над гаванью штормовой ветер, еретики на площади
снова горланили свои псалмы. Двое книжников у камина отхлебнули терпкое
вино из глиняных кружек. Фон Фирхофу румиец нравился, одновременно вызывая
смутное беспокойство. То ли собиратель ересей был не так уж прост, то ли на
восприятие влияли мысли о давнем соперничестве между Восточным Румом и
Империей. "У меня нет больше моего дара", - с горечью подумал Людвиг. "Я не
могу ощутить его душу".
Кир Антисфен нахмурился и отставил в сторону винную кружку.
- Как вы думаете, мэтр Людвиг, что сотворят фанатики с этой
несчастной?
- О ком это вы?
- О той, что покушалась на Вольфа Россенхеля.
- Понятия не имею. Я совершенно не знаком с Бретоном, - с невозмутимым
видом отозвался фон Фирхоф.
- Признаться, мне жаль несостоявшуюся убийцу. Мой друг - славный
малый, но не соизмеряет поступков и последствий. Эта женщина просто пылала
местью, а он, как мне кажется, даже не удосужился вспомнить ее лица.
"Хронист сокрушает Империю с не меньшим легкомыслием", - удрученно
подумал фон Фирхоф.
Они помолчали, следя за пляской огня в камине.
Смеркалось, кир Антисфен отправился на ночлег, эмиссар императора
подбросил в пламя еще несколько веток кипариса.
Раненый погрузился в беспокойный сон, фон Фирхоф мучился над
подкинутой случаем головоломкой. Как вывести из охраняемой крепости того,
кто еле держится на ногах? Как заставить настороженного и заносчивого
Адальберта покорно следовать за посланцем императора? Что делать с Бретоном
и его подозрениями?
Хронист заметался во сне (скорее, впрочем, это был уже не сон, а бред
беспамятства), потом сбивчиво заговорил на незнакомом языке. Людвиг с
интересом прислушался, но не разобрал ни единого слова. Это не походило ни
на диалекты Церенской империи, ни на наречия Рума, уэстеров, кочевников,
южных или восточных варваров.
- Хотел бы я знать, кто ты, незнакомец...
Адальберт опять метался, его лицо пылало, на висках и пылающем лбу
собрались прозрачные капли. Фон Фирхоф крепко взял запястье раненого.
Ниточка пульса часто и мелко колотилась, Хронист задыхался, его зрачки
невероятно расширились.
"Яд", - понял фон Фирхоф. "Так вот какую месть уготовила врагу
оскорбленная Магдалена. Стилет знахарки был отравлен, и, получив пустячную
рану, этот человек, тем не менее, умирает". Советник прошелся по комнате,
расшвыривая вещи, и не нашел ничего, что сгодилось бы для изготовления
противоядия. "Сохранись мои магические способности, я, пожалуй, сумел бы и
без эликсира приостановить действие отравы".
Фирхоф замер на месте. А стоит ли вмешиваться? В конце концов,
подметные гримуары несут немалую угрозу. Если Адальберт умрет, эта
опасность исчезнет. Император хочет получить Хрониста живым, но стоит ли