"Юрий Дольд-Михайлик. У Черных рыцарей" - читать интересную книгу автора

- Впрочем, мы не заинтересованы, чтобы вас... ликвидировали. Хотя
договор между союзниками...
- Выходит, меня передадут советским войскам фактически для расстрела?
- Такого решения еще нет...
- Могу я надеяться, что его и не будет?
Очкастый долго не отвечал. Он молча прикурил сигарету, глубоко
затянулся, выпустил длинную струйку дыма и только тогда, подчеркивая каждое
слово, бросил:
- Все будет зависеть только от вас...
- От меня?
- Мы всегда точно выполняем международные соглашения. У себя в лагере
никакой агитации среди военнопленных не ведем: каждому предоставляем право
свободного выбора... Вот и вы - вы сами должны подсказать нам выход. Если
ваши планы нас устроят, поможем, рассчитывайте на нас полностью. Через
несколько дней я вызову вас, и вы сообщите о своем решении. Больше я вас не
задерживаю...
Здесь было о чем подумать. Ловко использовал очкастый его личное дело!
Но напрасно он надеется, что тот, кого тут принимают за Гольдринга, сам
подскажет "выход".
Ясно - идет вербовка. Но куда? Для чего? Теперь надо только выжидать.
Решение примут они сами. Кто "они"? Григорий догадывался и знал - в
ближайшие дни они о себе напомнят, забрало будет отброшено, и все станет
ясно.
Но прошла неделя, и никто его не тревожил. Это начинало беспокоить.
Внешне Григорий не подавал вида, но в глубине души не мог не признать:
лагерное безделье пагубно на него влияет, он начинает нервничать.
Только на десятый день после разговора с очкастым Григория снова
вызвали в комендатуру.
Кабинет, в котором происходил первый разговор, находился на втором
зтаже. Григорий занес было ногу на ступеньку, но сержант, сопровождавший
его, предупредил:
- Не туда!
На этот раз он повел Григория по длинному коридору и открыл дверь в
маленькую, почти пустую комнатку. Кроме столика и двух стульев, здесь ничего
не было.
- Подождите, к вам выйдут, - бросил сержант и исчез.
Григорий был уверен: за ним следят через какой-то скрытый глазок, и
подчеркнуто равнодушно закурил сигарету. Он успел положить в пепельницу
несколько окурков, но никто не приходил, о нем словно забыли. Игра на
нервах!
Наконец дверь бесшумно отворилась и на пороге возникла фигура, которую
Григорий меньше всего ожидал здесь увидеть. Мелкими шажками комнату
пересекал попик - маленький, худенький, с высушенными, словно восковыми
щеками, покрытыми сеткой глубоких морщин. Опущенные веки лишали лицо старика
малейших признаков жизни. Казалось, движется мумия, закутанная в длинную
черную рясу. Но вот веки поднялись, открыв ласковые черные глаза, и тотчас
же, словно веер, разбежались морщинки. Лицо мумии превратилось в лицо
живого, хоть и старого человека.
- Садитесь, сын мой! - голос у попика был такой же мягкий, ласковый,
как и взгляд.