"Григорий Устинович Дольников. Летит стальная эскадрилья (про войну)" - читать интересную книгу автора

Агитировать же парней долго не требовалось - все легко, с неподдельным
энтузиазмом соглашались работать после смены. И тогда пошли у нас
пропуски: у одного - в вечернюю школу, у другого - на свидание. А я забыл,
что надо явиться на аэродром, где ждут полеты.
Однажды, еще задолго до конца рабочего дня, меня вдруг вызвали к директору
завода. "Новое срочное задание, и именно нашей бригаде!" - подумал я и в
святом творческом волнении, как был под вагоном - в грязной замасленной
спецовке, побежал на вызов.
В кабинете за дубовым столом сидел директор. В городе это был известный
человек. Среди рабочих он пользовался авторитетом, многие почему-то были
твердо уверены, что все блага на заводе исходят от него, а всякие
неполадки - дело рук начальников цехов да мастеров. По обеим сторонам от
директорского стола стояли два огромных кресла. В одном сидел Виктор
Носов, в другом -миловидная девушка в летной форме. "Опять, видно, из
аэроклуба", - мелькнула догадка. А незнакомка уже шла навстречу и,
протянув руку, представилась мне:
- Анна Чекунова, ваш инструктор.
Я невольно обратил внимание на привлекательную внешность летчицы.
Небольшого роста, аккуратная, подтянутая, она спокойно, но твердо смотрела
мне в глаза, чем еще больше приводила в смущение, улыбалась. Тогда, не
зная, куда спрятать грязную ветошь, которой вытирал на ходу руки, я
протянул ей для приветствия по-рабочему локоть. И еще больше стушевался.
Выручил Носов. Громко, почти торжественно он отрекомендовал меня:
- Наш лучший бригадир цеха.
Директор завода и мастер единодушно выразили мысль, что с полетами мне
можно повременить ("успеет - налетается"), а вот организаторские мои
способности,рабочую хватку надо укреплять.
Провожая до проходной завода симпатичного аэроклубовского инструктора, я
все же пообещал прийти на аэродром. Несколько огорчило, что полетам будет
учить женщина. Как-то не увязывалось представление о суровой стихии неба,
о мужественной профессии летчика с образом хотя и симпатичной, судя по
всему, настойчивой, решительной, но все-таки слабой половины человечества.

* * *

Аэродром, где мне предстояло впервые уйти в небо и понять, что полеты -
это навсегда, это судьба, находился километрах в двадцати от Минска.
Крохотное летное поле с ромашками, с говорливыми жаворонками. Таких-то по
нашей земле сколько насчитаешь! И все же запомнился мне осоавиахимовский
аэродром на всю жизнь.
Когда я пришел туда, в группе Чекуновой уже многие учлеты прошли вывозную
программу и летали самостоятельно. Ребята укладывали в свободную вторую
кабину мешок с песком для правильной центровки самолета, поочередно
деловито, не без гордости занимали место за управлением машины - и летели
команды:
- Контакт!
- Есть, контакт.
- От винта!
- Есть, от винта...
Все это было непередаваемо здорово. Захватило сразу и понесло куда-то в