"Юрий Домбровский. Новеллы о Шекспире" - читать интересную книгу автора

- Лучше всего, если ты не будешь мять одежды, - сказал он мирно, -
дай-ка я все повешу на гвоздь.
И только она это услышала, как поняла - вот это и есть самое большое
снисхождение, что ей когда-либо было оказано.


* * *

- Ну, теперь он ушел, - сказала она.
Они сидели рядом и слушали.
- Теперь и я слышу, - ответил Шекспир. - Вот он уже спускается с
лестницы. Черт, как топает! Ушел! Я сейчас сойду вниз, зажгу свечу.
- Ну, - сказала она, - зачем же? - И тихо обняла его за плечи. - Билл,
расскажи что-нибудь.
- Что ж тебе рассказать? - спросил он откуда-то уже издали.
- Вот ты опять думаешь о чем-то своем. Билл, о чем ты думаешь? Я хочу,
чтобы ты со мной не думал ни о чем. С кем ты сейчас?
Ей хотелось, чтобы в голосе у нее прозвучала ревность, но это никак не
удавалось - слишком она уже устала.
- Я с тобой, - ответил Шекспир.
- Нет, нет, ты не со мной. Не со мной, не со мной, не со мной! Говори,
с кем же ты?
В ее голосе появилась прежняя воркующая нотка. Она потянулась и легла
головой на его колени, а он сидел, опустив руки, и только слегка касался ее
плеча. Касался ее, утратившей для него всякий интерес. Страшное облегчение,
которому не полагалось затягиваться, чувство безнадежного равновесия,
притупленности владело им.
Ему было так нехорошо, как будто в первый раз.
И он скоро понял, почему.
- Кривой скелет, - сказал он сквозь зубы, корчась от неудобства.
Она сразу поняла его, потому что, не поднимая головы, равнодушно
спросила:
- Но ты с ними был до самого конца?
Она понимала все, что происходит в нем, и это было просто нестерпимо.
Он осторожно снял ее руку. Что было ему делать с ее почти колдовской
догадливостью? Ведь вот, кажется, не особенно далека, а всегда угадывает его
мысли. А сейчас это были тяжелые, медленные, стыдные думы, которых нельзя
было трогать. Он чувствовал себя настоящим предателем, потому что, уже идя
по улице, отлично знал, что повернет назад и не примет никакого участия в
мятеже, поднятом за право винного откупа. И она тоже отлично знала это,
потому что сейчас же, не дожидаясь ответа, сказала:
- А я так безумно беспокоилась за тебя. Ты ведь у меня сумасшедший.
Вдруг нырнешь в этот котел!
Но голос у нее уже был легок и певуч, как всегда, когда она лгала. Ни о
чем она не думала. Хорошо знала, что он никуда не пойдет. И вдруг он понял
другое: вот он один, теперь у него ни друга, ни покровителя, ни любовницы. С
другом он говорил сегодня в последний раз, покровителю сегодня отрубят
голову, а любовница... Ну вот, она лежит перед ним, распустившаяся, мягкая и
уже полусонная. Что ему еще нужно от нее? Удивительно, как постоянны в этом
все женщины ее склада.