"Юрий Домбровский. Новеллы о Шекспире" - читать интересную книгу автора

на сцене, тогда что? - спросил Шекспир сердито. - Ведь если мне сорок
восемь, то Вену только тридцать девять, а Бербеджу тридцать шесть.
- Все это не то! - досадливо сморщился хозяин, - Бербедж - актер, Бен -
солдат. И вы теперь только пишете, а не играете!
- Я пишу! Марло кончил писать в двадцать девять, а Грин в тридцать, -
сказал Шекспир, - а мне сорок восемь, и этого все мало! Эх, мистер Джемс,
давайте тогда лучше уж пить!
Волк быстро отодвинул бутылку.
- Хватит! Я не хочу с вами возиться всю ночь. Нет, вы говорите не то.
Ваш возлюбленный Марло и Грин были пьяницы и пропащие души. Поэтому одного
зарезали, а другой сгорел от вина. А вы хозяин, джентльмен и благоразумный
человек.
- Вот поэтому я и нагружаю свой фургон, что я благоразумный человек, -
сказал Шекспир, отдуваясь. - Именно поэтому. Вы же знаете, что такое
"нагрузить фургон"?
Волк кивнул головой.
"Нагружал свой фургон" Шекспир уже дважды.
Первый раз - когда во время чумы парламент на три года закрыл все
театры и актерам пришлось ехать за границу, и второй раз, лет двенадцать
тому назад, - когда в Лондоне появились детские труппы. Успех их был
потрясающий, и актеры не понимали, в чем секрет. Все в этих театрах, все
было как в настоящих, только хуже. По сцене двигались, неумеренно махая
руками и завывая, карликовые короли, замаскированные крошечные пираты,
наемные убийцы, малюсенькие принцессы, рыцари, монахи, арабы и любовники.
Все, что полагалось по пьесе, дети проделывали до конца добросовестно, - они
изрыгали чертовщину, говорили непристойности, резались в карты,
блудодействовали, убивали и даже вырывали из груди сердце убитого, но ручка
у убийцы была тонкая, детская, с пальчиками, перетянутыми ниточкой, а из-под
злодейски рыжих лохматых париков светились чистые, то по-детски
сконфуженные, то детски восторженные глаза; у блудниц же были голубые жилки
на височках, тоненькая, наивная шейка, и у всех без исключения - звонкие,
чистые голоса. Репертуар для детских трупп подбирался самый что ни на есть
свирепый - убийства, отцеубийства, кровосмешение, вызывание духов, но
детские голоса побеждали все - и кровь, и грязь, и блуд, зритель уходил из
театра довольный и очищенный от всей скверны. И тогда большие мрачные театры
взрослых опустели. Актеры закрыли их ворота на замок, забрали костюмы да и
поехали искать счастья по графствам. "Дети оттеснили всех, даже Геркулеса со
своей ношей", - писал Шекспир о "Глобусе". Вот именно тогда они и
встретились, молодой Волк и молодой Шекспир.
- Ну что ж, - сказал Волк, подумав, - пусть будет так. Вы правы,
"отцветают первыми те цветы, которые зацветают первыми". Вы достаточно
поработали - у вас два дома...
Шекспир сердито засмеялся.
- Вот в этом-то и все дело! Дома-то и тянут меня на дно. Юдифь говорит:
"Ну, когда у тебя не было за душой ни гроша и мы жили на матушкино
приданое..." Вы слышите, "на матушкино приданое"! Это все тетки Хатвей им
вбивают в голову. Так вот, им понятно, зачем тогда я сунулся в клоуны. Ну
что удерживает меня теперь, когда у меня есть деньги? Ведь мы для них все
клоуны - что я, что Бербедж, что король джиги Кемп, - разницы-то нет! Они
всех бы нас засунули под один колпак. - Он протянул Волку стакан и сердито