"Юрий Домбровский. Новеллы о Шекспире" - читать интересную книгу автора

это стихотворение, каждый начинающий мог скропать такое, но гости, слушая
мальчишку, одобрительно порыкивали и кивали. Молодец парень, правильно
догадался! Прямо как в муниципалитете во время праздника.
Даже достопочтенный Кросс и тот легонько хлопнул два раза в ладоши,
хотя если хорошенько подумать, то было отчего ему, человеку ученому,
насторожиться. "Жизнь не только коротка, но и бессмысленна, - читал
мальчишка, - вечно только искусство. Только поэтам принадлежит бессмертие".
("Как это так - поэтам? - спрашивали потом друг друга почтенные горожане. -
А людям с праведной жизнью? Зачем же тогда и в церковь ходить?")
- Все на свете - сон. И дом - это сон (великолепный, двухэтажный
каменный дом на площади, может быть, лучший в городе, окруженный прекрасным
садом и цветником), и стол, за которым мы все веселимся, и вечер, сошедший
на нас, и горящие свечи, и наши разговоры, наши радости и горе - все это
сон..
- Да! Точно! - благочестиво кивнул головой Кросс. - А мы это забываем и
продаем жизнь вечную за чечевичную похлебку. И детей учим тому же. Истинно
сказал Спаситель: "Они слепые-поводыри слепых". Спасибо, милый!
- Горы, замки, храмы - весь земной шар когданибудь заколеблется,
поплывет и превратится в клочья тумана, - продолжал мальчик, - и останется
одно пустое, холодное небо. Мы состоим из того же вещества, что сны. И снами
окружена маленькая жизнь - непонятная и бессмысленная. Так сказал великий
Просперо! Поэтому восславим же сегодня великое искусство и тех творцов,
которые служат ему, непреходящему, вечному, бессмертному, и сами становятся
причастными вечной жизни.
Мальчик кончил, опустил руку, и все захлопали.
- Иди, иди сюда, мой милый, - сказал Бербедж растроганно, - иди, очень
хорошо сочинил и прочел. Молодец! Лист клади сюда, и вот тебе бокал, как
взрослому, - пей!
Задвигались стулья, зазвенела посуда, и все потянулись к маленькому
Харту с бокалами, только мать откуда-то из-за угла закричала:
- Нет, нет, ему нельзя! Я вас прошу! И вообще сейчас уже поздно.
Достопочтенный Кросс - он все время сидел неподвижно, переждал, когда
шум стихнет, а потом спросил:
- Виллиам, милый, а кто такой Просперо? Я что-то не слыхал такого. Это
из древних или он итальянец?
- Это добрый волшебник из последней комедии дяди, - ответил мальчик.
- Ну, не очень-то он добрый, если говорит такие вещи, - усмехнулся
Кросс. - Жизнь для христианина - это не сон, а подвиг, мой любимый. И
пресвятая апостольская церковь тоже не сон, а твердыня, коя сотрет врата
ада.
- Так это же стихи! Достопочтенный Кросс, стихи это! - крикнул Грин с
другого конца стола.
- Что ж, и царь-псалмопевец писал стихи, скромно и неумолимо вздохнул
Кросс, - и Библия разделена на стихи. И Нагорная проповедь тоже состоит из
стихов. И все-таки все они не сон. А земной шар не разлетится в туман, а по
воле сотворившего его в один день станет местом Страшного суда, где все
получат по заслугам - и грешники, и праведники, и словоблуды, и мытари.
Пусть никто не забывает этого. Каким судом мерите, таким и вам отмерится,
учит Святое Писание. - И он слегка покосился на спокойного и равнодушного ко
всему Комба, который сейчас даже не слушал его. - Не повторяй больше этих