"Юрий Домбровский. Ретленд-Бэконс-Оутгемптон-Шекспир" - читать интересную книгу автора

писателе?", напечатанную в сентябрьской книжке "Вопросов литературы" за 1975
год. Один из разделов этой интересной и дельной книги был посвящен
произведениям о Шекспире, вышедшим в нашей стране за последние годы.
Упоминались и мои повести.
"В 1969 году вышла в издательстве "Советский писатель" книга Ю.
Домбровского "Смуглая леди", - писал Я. Гордин. - О Шекспире. И если уж
говорить о вымысле, то здесь его сколько угодно. Главным образом - вымысел.
И это нисколько не коробит... Книга Ю. Домбровского отнюдь не воспринимается
как книга биографических повестей. Она воспринимается как один из вариантов
мифа... Домбровский честен по отношению к читателю. Он доказывает именно
убедительность мифа, а не его историческую истинность. Тонкая, умная и
жестокая проза Ю. Домбровского никого не мистифицирует".
Сознаюсь, такая оценка меня заставила крепко задуматься. Вариант мифа -
что же это такое? И можно ли вообще говорить об убедительности мифического?
Убедительны ли, скажем, путешествие Гулливера в Лилипутию или военные
приключения Мюнхгаузена, или история господина К. в "Процессе" Кафки? В
какой-то мере - безусловно. Иначе бы их просто не читали: недостоверность
всегда невыносимо скучна. Да, но эти герои возможны только в том
фантасмагорическом мире, который построили для них авторы. Шекспир же живет
в мире людей. Он очень крепкий и хороший современник своей эпохи, - его
весомый, грубый, зримый след проходит по нотариальным и судебным актам, по
купчим крепостям и регистрам книгопродавцев (вот тут мы благодарны Уилсону).
Он запечатлен в отзывах друзей и недругов, в списке ролей, в скорбном и
таком человечном документе - завещании и, наконец, в тихой книге мертвых - в
метриках собора св. Троицы, где он был сначала крещен, а потом похоронен. Но
самое главное, он нам оставил около сорока больших произведений, и каждое из
них мог написать только человек с его биографией. Вчитываясь в них, мы
узнаем, как с годами менялся автор, как, пылкий и быстрый в юности, он
взрослел, мужал, мудрел, как восторженность сменялась степенностью,
разочарованием, осторожностью и как все под конец сменилось страшной
усталостью.
Словом, весь жизненный путь Шекспира прослеживается по его книгам. И
этот путь настолько прост и достоверен, что любой миф, самый убедительный и
расчетливо построенный, неизбежно разлетается при столкновении с этой
горькой действительностью. Мастера Шекспира не смешаешь ни с одним из его
сиятельных двойников. Они все, выражаясь словами самого же Шекспира, сделаны
из того вещества, из которого состоят сны.
"Ретлендбэконсоутгемптоншекспир" - попробуйте-ка произнести вслух! -
это жуткое гипотетическое существо, похожее, вероятно, на Франкенштейна,
выдумал писатель Джойс.
"- Роберт Грин назвал его палачом души, - сказал Стивен, - не зря он
был сыном мясника, орудовавшего остро отточенным резаком. Девять жизней он
принес в жертву за одну жизнь своего отца. Гамлеты в хаки стреляют без
колебаний. Кровавая бойня пятого акта - прообраз концентрационного лагеря,
воспетого Суинберном... Он вытащил Шейлока из собственного вместительного
кармана: сын хмелеторговца и ростовщика, он сам был хлеботорговцем и
ростовщиком. Десять возов хлеба хранилось у него в амбарах во время голодных
бунтов... Фальстаф, похваляющийся честностью в делах, он упек одного из
своих собратьев-актеров за несколько мешков солода и за каждый ссуженный в
долг грош требовал фунт мяса в виде процентов".