"Юрий Домбровский. Царевна-лебедь" - читать интересную книгу автора

саду, выходили за фигурные ворота и шли степью к Нагилевскому лесу.
Собачку с собой они не брали, дядя шел упругой походкой, кавалерийской,
такой, какой он никогда не ходил дома, в левой руке его болтался стек,
иногда он останавливался и быстрыми резкими ударами стряхивал пыль с сапог.
Она шла, слегка откидывая голову с уложенными волосами, поднимала руки и
оправляла их с боков и на затылке. Дядя был в глухой защитной форме, простой
и мужественный, она же иногда в голубой шелковой блузке, иногда в белой, но
чаще в широком платье-халатике с соскальзывающими рукавами. Тогда становился
видным розоватый загар, изнизанный легкой голубизной. Проходя мимо нас, она
улыбается, машет рукой и звонко говорит:
- Здравствуйте, ребята! Мы хором отвечаем:
- Здрасьте, Катерина Ванна! А когда они исчезают за воротами, рыжий
Борис задорно поет:

Ты куда ее повел,
Такую молодую?

Песня соленая, но дяде она льстит, он вообще нескромен, любит
покрасоваться и расцветает, когда дед ему выговаривает:
- Эх! Снесут тебе, подлецу, голову, за твои дела! Ну что ты зубы
скалишь, как дикий конь? Ты встал, да и пошел, а она куда?
Тут дядя завихляет, размякнет и начнет оправдываться, но так, что дед
(он строг и справедлив, но наивен) плюнет и скажет:
- И слушать-то мне твои пакости противно. И за что вас, таких кобелей,
бабы любят? Ни кожи, ни рожи! Одни сапоги!.. - И махнет рукой, чтоб не
согрешить словом.
Но бабушка, дворянка и институтка, думает иначе. Я слышал, как она, то
и дело оглядываясь на меня и понижая голос, рассказывала соседу:
- И каждый день, каждый день, как свечереет, так к нему и бежит, - еще
оглядывается на меня (а я будто бы сплю) и прибавляет: -И собачку перестали
с собой брать.
После этого разговора я стал избегать дядю, а когда он снова дал мне
записку, я передал ее Верблюду, а сам остался в кустах.
Верблюд вернулся через десять минут и протянул мне ответ.
Мы пошли по дороге.
- Она про тебя спрашивала, - сказал он. Я схватил его за руку.
- Говорит: "А где ваш товарищ?" А я: "Он болен, лежит". - "А что такое
с ним?" - "Да так, мол, простудился". А она подошла к столику, взяла
коробочку. "Вот передайте ему, пусть поправляется". - У Верблюда в руке
зеленая коробочка с шоколадным драже.
Мы молчим и смотрим друг на друга.
- Она хорошая, - вдруг страстно говорит Верблюд: - И что она с твоим
дядей путается! Ну что он ей?!
А вечером меня дядя строго спросил:
- Так кого ты послал к Гориновым? Я сказал.
- А у самого что? Ноги отнялись? Я молчал и грыз заусеницу. Он подошел
вплотную и приказал:
- Чтоб больше этого не было! Записку ты должен передать только лично -
понятно? Я кивнул головой.
- А что это еще за глупости - болен! Чем это ты болен, разреши тебя