"Юрий Домбровский. Смерть лорда Байрона" - читать интересную книгу автора

достаточно двух-трех полевых орудий и мы все взлетим на воздух. Накануне
предполагаемой осады начинают проверять полковые списки, и вот оказывается,
что половина солдат числится только на бумаге. Почему? Я понял все только,
как посмотрел на откормленную рожу командующего. Командиры получают деньги
за бумажные головы, а я сижу и жду, когда из Англии прибудут пушки.
Он засмеялся и ударил Гамбу по плечу.
- Впрочем, нет, дорогой, - сказал он лукаво, - я не только жду, я
кое-что и делаю. Один из наших пиротехников, уезжая, поручил мне
распространить между солдатами библию на новогреческом языке, и я охотно
взялся за это дело. Очень хорошая бумага и переплет. Когда зайдете ко мне, я
вам покажу их. Двадцать штук еще лежит в моем кабинете.
Гамба взглянул на него с опаской. Лицо Байрона было желтое и левая
сторона рта время от времени подергивалась, как в припадке. В сущности, и в
этом не было ничего страшного, он видел, с какими лицами разговаривают о
здешних порядках прирожденные греки, но Гамба все-таки встревожился. Он
подошел к окну и отдернул штору. Дождя еще не было, но сырое небо спускалось
все ниже.
- Если бы не дождь, - сказал Гамба, смотря на воду залива, - я
предложил бы вам съездить в оливковую рощу, но погода такая... - Он ждал,
что скажет Байрон.
Но Байрон даже не посмотрел в окно. Он только положил руку на плечо
Гамбы.
- Чепуха, - сказал он, - сегодня я получил два с половиной миллиона.
Это бывает не каждый день. Едем!

III

В трех милях от города их застал дождь. Свежий морской ветер рвал шляпы
и бил по глазам ошалевших лошадей. У оливковой рощи вдруг сильно запахло
морем. Волны, прежде грузные и тяжелые, теперь легко прядали на острые камни
и рассыпались в желтую пену. Две большие белые птицы, почти не махая
крыльями, косо пронеслись мимо них. "Гроза, - подумал Гамба, - и надо ж было
ехать." "Альбатросы, - подумал Байрон, - как они низко летят над морем."
Дождь, мелкий, но хлесткий, бил его по одежде, и почва под ногами коней
расползалась бурой, жирной грязью.
- Вот, - сказал Гамба, - я говорил.
Байрон скакал с ним рядом молча, вглядываясь в серую дымку дождя. Его
мокрое лицо пахло морем и было серьезно.
- Пожалуй, умнее всего, - сказал Гамба, задыхаясь от дождя и ветра, -
было вернуться.
- Ну что же, - сказал Байрон, не поворачивая головы, - вернемся.

IV

Через пять минут они подъехали к рыбацкой хижине, где их обыкновенно
ждала лодка. Попав на кремнистую тропинку, кони опустили уши и пошли широким
неторопким шагом. Тут Байрон, молчавший почти всю дорогу, вдруг оживился. Он
легко соскочил с коня и, почти не хромая, хотя и эта дорога была сильно
размыта, побежал вниз по тропинке.
Гамба следил за ним с неудовольствием. Бодрый вид Байрона почему-то ему