"Юрий Домбровский. Арест" - читать интересную книгу автора

брат, сам при Павле в ссылках побывал. А вот видишь, - он слегка пожал
плечами с генеральскими погонами. - Ничего еще не видно! Они там, в
Санкт-Петербурге, от страха все с ума сошли. Ну и хватают всех без разбору.
Не чаю, чтоб ты чего-нибудь особого наболтал или - того паче - наделал. А
все остальное чепуха! Как пристали, так и отстанут. На следствии-то не
болтай и никому не верь. Они одно слово сказали, десять соврали. Ихнее дело
такое. Ну, да ты и сам знаешь. Ученого учить... есть такая пословица, - он
положил ему руку на плечо. - Обнимемся, что ли, на прощанье? - спросил грубо
и конфузливо.
Он взял Грибоедова обеими ладонями за виски, поглядел ему в глаза и
несколько раз крепко, по-солдатски, поцеловал в самые губы. Потом резко
ладонью оттолкнул его голову.
- Ну, иди, иди, - сказал он торопливо, с трудом переводя жесткое
дыхание. - Иди, делай, что тебе надо. - И, не удержавшись, добавил: -
Рес-пу-блика-нец.

Грибоедов сидел на полу над чемоданом и жег бумаги. Его казачок
Александр Грибов стоял рядом. Дверь комнаты они не заперли. Кроме
Грибоедова, здесь квартировало еще пять или шесть человек из свиты, но он не
боялся, что им помешают. Конечно, старик не отпустит от себя никого весь
вечер. Грибоедов вытащил из чемодана большую синюю тетрадь, со всех сторон
исписанную незнакомым ему почерком, - сборник стихотворений вольнолюбивых, -
слегка перелистал ее и сунул в огонь.
Пламя охватило рукопись всю сразу, и она зашумела, как ветвь под
ветром.

И на торжественной могиле
Горит без надписи кинжал, -

вспомнил он неожиданно для самого себя.
- Что-с? - спросил Сашка Грибов с пола.
- Ничего, - недовольно ответил ему Грибоедов. - А чего ты тут расселся,
как лягушка? Смотри, вон пепел из печи на пол падает.
- Никак нет-с, - сказал Сашка беззаботно и принялся сгребать его с пола
прямо ладонями.
Стоя над огнем, Грибоедов думал.
"...Рылеев, Кюхельбекер, Одоевский, Якубович, а кто еще? Может быть,
Пушкин? Странно, однако, что Уклонский (так, кажется, зовут этого лысача) не
назвал его фамилии. А вот Кюхля-то, Кюхля-то... - Грибоедов усмехнулся. - И
тут ведь остался верен себе. Как это рассказывали: выбежал на площадь во
всем штатском, без шубы, в каком-то лапсердачке да еще, кажется, в мягкой
шляпе с загнутыми краями - это в декабре-то месяце! - и стрелял в великого
князя. Или нет, не стрелял, только хотел стрелять, в дуло набился снег, так,
что ли, рассказывал Уклонский? А вот Каховский, тот выстрелил в
петербургского генерал-губернатора, когда тот подскакал к мятежникам, и убил
его. Лошадь пронесла по Сенатской площади его мотающееся в седле тело. Что
теперь сделают с ним и с Кюхлей? А с Рылеевым, с Сашей Одоевским?"
А с ним что?
Вот он сидит на полу с Сашкой Грибовым, жжет бумаги и ждет, когда за
ним придут.