"Сергей Доморощенов. Чубар остается романтиком" - читать интересную книгу автора

Следующее поколение - не конкретное, которое придет за нами, а следующее
вообще, ему свойственно всегда выстраивать что-то новое; лучше или хуже -
потомки оценят.
Роман я писал в 1991 - 1993 годах. Почти каждый день приносил что-то
"новенькое". Просыпаешься - парламент горит, по нему демократы стреляют.
Думаешь: наверно, мы все-таки в сумасшедшем доме живем. "Демократия из
танка"... У нас страна крайностей, совмещения несовместимого. Воистину
фантастическая страна!
В тех условиях, когда писал роман, отнес события вперед на полвека, хотя
полагал, что они могут прийти и через пять, и через десять лет. Теперь
думаю, что они могут быть и через век. Но дело ведь не во временных
рамках, а в том, что не надо упиваться сделанным. Наши власти - прежние,
нынешние - толкуют всегда о том, что они построили что-то такое
окончательное...
Мне кажется, абсолютной власти добивается тот человек, который с
уверенностью может говорить о том, в чем абсолютно не уверен. Лозунги,
слоганы меняются, а суть остается прежней.
Одному из великих театральных деятелей принадлежит афоризм: "Слова - не
более чем причудливые узоры на плотной канве действия". Это ведь и о
политиках сказано, и не только о них. Но мне, человеку работающему со
словом, немного обидно знать такое. Я привык относиться к слову как к
чему-то важному и почти святому. "Вначале было Слово..." Нельзя же
бросаться словами. Никому - от диджеев до президентов. "Ну я просто
сказал..." Это необязательность, чреватая тяжкими последствиями.
Меня часто упрекают в тяге к фантастике, притче, фантасмагории. Но в
литературе мне недостаточно факта, я им в журналистике занимаюсь. В
литературе мне хочется сопоставить факты, так столкнуть их, чтобы возникло
нечто, стоящее над ними, - не на социально-политическом, а на творческом
уровне. Поэтому практически в каждом моем рассказе - два-три, а то и
четыре плана.
- В "Следующем поколении" - 500 человек, которых можно назвать
интеллигентами. Немного. Но их и в реальной жизни мало. А в последние
годы, может быть, еще убавляется?
- Не считал. Главное - кто такой интеллигент, какие у него принципы.
Иногда говорят, что интеллигенция привела к событиям 1917 года, потому что
распускала нюни, много занималась самокопанием и копанием в народной душе.
И сейчас слышим из уст наших политиков и бизнесменов что-то похожее. Они
со своей дешевой системой ценностей пытаются объяснить интеллигенции, что
она, дура, только мешает и своим копанием доведет страну до нового 1917
года. Но всегда должны быть люди, разбирающиеся в своей душе и в душах
окружающих. К врачу или священнику приходят те, кто находится у последней
черты. Литератор занимается душами всех людей, не только тех, кто дошел до
крайности, а еще идет к ней. Таких у нас, увы, очень много.
- Душами всех людей заниматься - не получится. Народ мало читает-то...
- Коммерческая литература направлена на просчитанный, узкий круг
читателей. Некоммерческие писатели смотрят на души всех людей и обращаются
к душам всех сразу, каков бы ни был тираж книги. Вот почему настоящую,
выстраданную книгу могут читать и через сто лет, и через двести.
Интересную вещь будут читать и взрослые, и тинейджеры. Да, их немного.
Однако стоит ли убиваться? Их и не может быть много: потребление высокого