"Стивен Дональдсон. Любитель животных" - читать интересную книгу автора

Две секунды спустя я был в кокпите.
Смотритель замешкался, но начав действовать, времени терять не стал.
Когда я уселся в кресло пилота, нас с ним разделяло всего метров пять. Я
умел управлять ховеркрафтом, а смотритель облегчил мне задачу, оставив
мотор работать на холостом ходу. Мне осталось лишь прибавить оборотов
мотору и направить воздух через конвектор под юбку, поднимая аппарат.
Смотритель все же успел прыгнуть и ухватиться за край кокпита, но в этот
момент я резко поднял аппарат в воздух.
От рывка он потерял опору и повис на руках. Я выровнял аппарат на
высоте около трех метров и ударил его по рукам тяжелым левым кулаком. Он
свалился и довольно сильно ударился, но сразу же вскочил.
- Стой! Вернись!- с отчаянием заорал он.- Ты сам не знаешь, что
делаешь!
- С тобой ничего не случится,- крикнул я в ответ.- Завтра утром
вернешься. Главное, не нарвись на мину.
- Нет!- крикнул он с таким ужасом в голосе, что едва не вернулся за
ним.- Ты не знаешь Ашре! Не знаешь, что он с тобой сделает! Он сумасшедший!
Но я решил, что прекрасно знаю, на что способен Фриц Ашре. И я ничуть
не удивился, услышав, что кто-то называет его сумасшедшим - даже если этот
кто-то на него работает. А брать смотрителя с собой я не хотел, он стал бы
путаться под ногами.
И я оставил его на поляне. Поднял аппарат над деревьями и направил его
в сторону входа в резерват. Я собирался отдать должок Ашре и Парацельсу.

6


Но я гнал из головы мысли о мести, потому что успел достаточно
разъяриться. Я не желал заявиться туда на взводе и утратить бдительность. Я
обязан действовать спокойно, быстро и точно. Стать опаснее любого
созданного - и даже задуманного -Парацельсом зверя. Дело было слишком
важным, и права на ошибку я не имел.
Важным для меня, во всяком случае. Вероятно, всему миру кроме меня (и
Морганстарка) было наплевать на то, что происходит в "Шэрон пойнт" - пока
звери не вырвались на свободу. Но для этого и существуют спецагенты. Они
берут на себя заботы других людей.
Уговаривать меня на что-либо не было нужды; я знал, что стану делать и
на что иду. Главное, что меня сейчас беспокоило - в каком я паршивом
состоянии. Я ослабел от голода, меня пошатывало от усталости, меня мучила
боль, и я с трудом держал аппарат на прямом курсе и даже на ровном киле.
Темнота отнюдь не способствовала уверенному полету. Солнце зашло сразу
после моего отлета с поляны, и на полпути к воротам резервата вечер
сменился ночью. Наверное, мне следовало поблагодарить темноту за прикрытие:
когда я добрался до ворот, неуверенный полет аппарата не привлек ничьего
внимания. Но я тогда был не в настроении испытывать благодарность к чему
угодно - в темноте мне пришлось лететь по приборам, а это у меня получалось
не очень хорошо. Направление я выдерживал (более или менее), а высоты
хватало, чтобы не врезаться в холмы, но зеленая черточка искусственного
горизонта как будто жила собственной жизнью и упорно не желала оставаться
на месте. Весь полет я ее упорно выравнивал, и аппарат шатался, как пьяный.