"Джон Донн. Проповеди" - читать интересную книгу автора

сердцу в мире дольнем. Великие бедствия, которые семь Ангелов выливают из
чаш, (Откр 16) по-прежнему сопряжены с тяжестью, ужесточающей страдание. И
после того, как четвертый ангел вылил чашу, "жег людей сильный зной, и они
хулили имя Бога и не вразумились, чтобы воздать Ему славу". Пятый ангел
навлек на них мрак, и они "хулили Бога Небесного от страданий своих и язв
своих; и не раскаялись в делах своих". И после того, как седьмой ангел
выливает чашу, "град, величиною в талант, пал с неба на людей"; но вместо
того, чтобы воздать Ему славу, у них еще хватало дерзости хулить Его "за
язвы от града, потому что язва от него была весьма тяжкая". И если от тяжкой
язвы хулят они Бога, то сколь тяжкой будут новые язвы, которые падут на них
за это хуление?
Пусть я зачахну и буду доживать свой век в тесной, гнусной и убогой
тюрьме, расплачиваясь за долги своими; костями, и возмещу расточительность
молодости нищетой преклонных лет, пусть я иссохну от внезапного,
мучительного и постыдного недуга, искупая распутную юность отвратительной
старостью, но если Бог не лишит меня Своих милостей, Своей благодати и
терпения, если сумею принять от Него страдания и муки, то все мимолетное,
преходящее будет подобно гусенице, заползшей в угол моего сада, или плесени,
тронувшей груду зерна, а тело мое, все существо мое будет цело, доколе цела
душа. И если я предамся тому, что мы называем благодушием, а Бог сокрушит,
разорит и отнимет его; если буду держаться за нравственные устои, а Бог
начнет сотрясать и подрывать, уничтожать и разрушать их; если задумаю
освежить себя покоем и сладостным сознанием чистой совести, а Бог призовет
на меня весь мрак и все исчадия ада, и поднимет во мне бурю неверия, и
совесть мою покроет глухой коростой отчаяния, если силы оставят меня и я
буду держаться за богатство, которое утешит меня в болезни, а богатство мое
отнимется и восторжествуют надо мною ложь и клевета; если нужен мне будет
мир, и некому будет постоять за меня, кроме Тебя, Господи, а я увижу, что
все раны нанесла мне Твоя десница, все стрелы - из Твоего колчана, тогда-то
я и уразумею, что пока я предавался пороку и причинял Тебе только зло, Ты
отвечал мне добром. И на этой высоте, когда лихорадит не тело со всеми его
соками, а дух, когда противник - не воображаемый, а истинный, - сама судьба,
и враг - не коварство земных владык, но настоящий, неотразимый, неумолимый,
вечный противник - сам Господь сил, Всемогущий Бог, Вседержитель - и только
Он один знает всю меру нашего страдания, которое перетянуло бы чашу весов и
непоправимо, безвозвратно, безнадежно поглотило бы нас, если бы Он Своей
собственной рукой не возложил на другую чашу весов преизбыток вечной славы.
Что за пугающая бездна, что за духовный недуг - так отпасть от Бога? Но
это ли произошло с псалмопевцем? Разве он пал в бездну неверия? - Нет. И все
же опасный склон, по которому можно соскользнуть в эту бездонную глубь, не
должен преграждать путь к Богу, к общению с Ним - об этом-то и плачет Давид,
говоря, что в своем изгнании, в пустыне Иудейской, он не может войти в
святилище Господне, чтобы принести в жертву свою хвалу и; молиться вместе со
всеми, ибо и ангелы не сразу достигают цели, но движутся окольными путями, и
люди приобщаются к славе Церкви Торжествующей через общение с Церковью
Воинствующей. На этот лад настраивает Давид свою арфу, рассказывая во многих
псалмах, как Бог страдал от врагов, желавших завладеть его скинией: "Отринул
жилище в Силоаме, скинию, в которой обитал Он между человеками; И отдал в
плен крепость Свою и славу Свою в руки врага" (Пс 78 (77):60). Но чаще всего
он жалуется, что Бог не дал ему прийти во святилище. Вот предел его желаний