"Джон Донн. Схватка смерти, или утешение душе, ввиду смертельной жизни" - читать интересную книгу автора

можно было спросить: оживет ли оно? А в случае смерти _истления_ и
распыления праха мы уже не видим _ничего_ такого, что можно было бы назвать
_человеческим_, принадлежащим _этому человеку_, как мы скажем, оживет ли эта
пыль? быть может, и нет это, быть может, обыкновенная _земляная пыль_,
которая никогда не жила, никогда и не будет. Быть может, это прах _червя_
того человека, который жил, но больше не будет. Быть может, это прах
_другого_ человека, заключающий в себе вовсе не того, о ком спрашивают.
Такая смерть, _истления_ и распыления, представляется для нашего
естественного _разума_, самой _необратимой_ из всех _смертей_, и все же
_Domini Domini sunt exitus mortis, Господу Богу принадлежат исходы
смертные_, и Он, _собрав_ этот _прах_ в _прежнее тело_ и _вдохнув_ в
_прежнее тело прежнюю душу_, в благословенном и славном _Воскресении_ дарует
мне такой _исход из_ этой _смерти_, который уже не введет ни в какую другую
_смерть_, но утвердит меня в жизни, которая будет длиться столь же долго,
как и Сам Он, _Господь Жизни_.
Итак, вы услышали то, что относится к _первому прочтению_ этих слов
(_Господу Богу принадлежат исходы смертные_): Что, хотя от _утробы_ до
_могилы_ и в самой могиле мы только переходим из _смерти_ в _смерть_, но,
как говорит _Даниил, Бог наш силен спасти нас, и Он избавит_ {55}.
Теперь мы переходим ко _второму применению этих слов (Господу Богу
принадлежат исходы смертные_). Это значит: _Богу_, а не _человеку,
принадлежит_ произнести _суд_ над нами в час нашей смерти, и нам не подобает
выносить заключений о _Божием_ решении из обстоятельств чьей-либо кончины.
Те _признаки_, которые _отмечают_ в _больном_ наши _Врачи_, и те
_предположения_, которые они строят относительно его _смерти_ или
_выздоровления_, и отмечают, и строят они на основе своего _искусства_ и
_его правил_. Однако у нас нет ни подобных правил, ни какого-либо искусства
для того, чтобы строить _предположения_ о _духовной смерти_ и о вечном
проклятии _умирающего_ на основании любых _признаков_, какие мы можем
наблюдать в нем: часто мы видим вполне достаточно для того, чтобы горевать,
но не для того, чтобы отчаяться; мы можем обмануться и в ту, и в другую
сторону. Мы привыкли утешать себя при кончине нашего _друга_, если все
свидетельствует о том, что он уходил из мира как _Агнец_, то есть без
малейшего _сопротивления_. Но одному _Богу_ известно, не был ли он в это
время поражен _опасной глухотой_ и _забытьем_, и просто _не ощущал_ своего
истинного положения. Наш Пречистый _Спаситель ужасался и тосковал_ {56}
перед _смертью_, и _душа Его скорбела смертельно_ {57}, и Он _находился в
борении_, так что _был пот Его, как капли крови_ {58}, Он _взывал_ к _Богу_,
и _вопиял_ на Кресте. Несомненно, _благоверным человеком_ был тот, кто
сказал на своем смертном ложе, то есть на мертвом дерне (ибо он был
_Отшельником_): _septuaginta annis Domino servivisti, et mori times {59}? не
семьдесят ли лет служил ты доброму Господину_, а _теперь тебе неохота идти к
Нему_? но _Илариону_ было неохота. И _Варлаам_ был _благоверным_ человеком
(и тоже _Отшельником_), а он сказал в тот день, когда умирал: _Cogita te
hodie coepisse seruire Domino, et hodie finiturum {60}. Подумай, что это
первый день твоего служения Господу_, то есть Его прославления своей
Христианской и непрестанной смертью, и _если этот первый твой день окажется
и последним, как же скоро ты сумеешь получить свою мзду_? но Варлаам с
удовольствием дожидался бы ее подольше. Не делай же _плохих выводов_ из
чьего-либо слишком явного _сопротивления смерти_, ибо _милость Божия_