"Анастасия Доронина. Один счастливый день " - читать интересную книгу автора

подношениями. Никаких ущемлений своих прав и покушений на свободу Валентик
не чувствовал, Пока...

***

Это был день его рождения - семнадцатое июля. Валентик стал
совершеннолетним. Розовая от счастья Галина Семеновна, в новом, только вчера
сшитом лиловом платье из искусственного шелка с завышенной талией и длинной
очень широкой юбкой, вместе с раскрасневшимся от выпитого за здоровье
пасынка Иваном Гавриловичем вышли на балкон и с таинственными лицами
"поманили туда Валентика. Сгорая от любопытства, юноша толкнул стеклянную
дверь, встав рядом с ними.
- Вона... Тама, у подъезда... к лавочке прислоненный... Видал, сынок? -
со сдержанной гордостью сказал отчим. На слове "сынок" у немолодого мужчины
снова сел голос - Иван Гаврилович в первый раз решился обратиться к пасынку
так интимно.
Валентик этого не просек - вытянув шею, он вглядывался вниз, во двор,
пытаясь разглядеть то, на что указывал ему тяжело и влажно дышащий в затылок
Иван Гаврилович.
- Ну Валечка? Видишь? Красный-то, красный! У самого подъезда стоит! -
почти пропела мать, прижимаясь к его плечу холодным шелком нового платья.
- Мотоцикл!!! - выдохнул Валентик. И, резко развернувшись, пулей
вылетел из квартиры - довольные родители услышали только удаляющийся вниз по
лестнице топот.
О мотоцикле он мечтал давно - и именно о таком, вызывающе пурпурном,
сияющем никелированными частями "Харлее". Конечно, модель из самых дешевых -
если это слово вообще применимо к "Харлею", - но это был мотоцикл, настоящий
мотоцикл, на котором он будет гонять по московским улицам, пугая разомлевших
на солнце собак, и катать визжащих от страха и восторга самых красивых
девчонок Люсиновской улицы!
Миг - и "Харлей" взнуздан, оседлан и ворчит мотором. Валентик совершил
свой первый круг по двору, спиной ощущая взгляды высунувшихся из окон
соседей. Сейчас он жалел только об одном - что его не видит Оля Федоркина,
которая, как говорили, все еще крутит роман со своим "прыщавиком". Упиваясь
торжеством, Валентик с рокотом, свистом и улюлюканьем выдавал на своем
"Харлее" чудеса джигитовки.
Нарезая пятый круг, он увидел боковым зрением, что у подъезда уже стоят
выползшие из квартир соседи. Мать и отчим были в первых рядах.
И-иэээххххх! Сейчас он им всем покажет - есть такой, особенно сложный
кульбит... Надо разогнаться и затормозить... в нескольких сантиметрах от
них... От матери - она испугается, а потом засмеется, счастливая, гордая за
него...
- Осторожно!!! - истошно крикнул Иван Гаврилович, едва не бросившись
под колеса мотоцикла. Его неловкая фигура в вытянутых на коленях "трениках"
и старой майке, которую он натянул по летнему случаю, загородила от
Валентика сжавшуюся от страха Галину Семеновну.
Это было оскорбительно. Что его, за убийцу держат?
- Ты это... Ты не шути так больше, сынок! - внушительно сказал Иван
Гаврилович. - Мать наша... это... - он прокашлялся и исподтишка оглядел
застывших от любопытства соседок, - ну, в общем, поберечь бы нам надо,