"Федор Михайлович Достоевский. Братья Карамазовы (Часть 2)" - читать интересную книгу автора

- Обещался... отцу... братьям... другим тоже...
- Видишь. Непременно иди. Не печалься. Знай, что не умру без того,
чтобы не сказать при тебе последнее мое на земле слово. Тебе скажу это
слово, сынок, тебе и завещаю его. Тебе, сынок милый, ибо любишь меня. А
теперь пока иди к тем, кому обещал.
Алеша немедленно покорился, хотя и тяжело ему было уходить. Но обещание
слышать последнее слово его на земле и, главное, как бы ему Алеше
завещанное, потрясло его душу восторгом. Он заспешил, чтоб, окончив все в
городе, поскорей воротиться. Как раз отец Паисий молвил ему напутственное
слово, произведшее на него весьма сильное и неожиданное впечатление. Это
когда уже они оба вышли из кельи старца.
- Помни, юный, неустанно (так прямо и безо всякого предисловия начал
отец Паисий), что мирская наука, соединившись в великую силу, разобрала, в
последний век особенно, все, что завещано в книгах святых нам небесного, и
после жестокого анализа у ученых мира сего не осталось изо всей прежней
святыни решительно ничего. Но разбирали они по частям, а целое просмотрели и
даже удивления достойно до какой слепоты. Тогда как целое стоит пред их же
глазами незыблемо как и прежде, и врата адовы не одолеют его. Разве не жило
оно девятнадцать веков, разве и не живет и теперь в движениях единичных душ
и в движениях народных масс? Даже в движениях душ тех же самых, все
разрушивших атеистов живет оно как прежде незыблемо! Ибо и отрекшиеся от
христианства и бунтующие против него в существе своем сами того же самого
Христова облика суть, таковыми же и остались, ибо до сих пор ни мудрость их,
ни жар сердца их не в силах были создать иного высшего образа человеку и
достоинству его, как образ, указанный древле Христом. А что было попыток, то
выходили одни лишь уродливости. Запомни сие особенно, юный, ибо в мир
назначаешься отходящим старцем твоим. Может, вспоминая сей день великий, не
забудешь и слов моих, ради сердечного тебе напутствия данных, ибо млад еси,
а соблазны в мире тяжелые и не твоим силам вынести их. Ну теперь ступай,
сирота.
С этим словом отец Паисий благословил его. Выходя из монастыря и
обдумывая все эти внезапные слова, Алеша вдруг понял, что в этом строгом и
суровом доселе к нему монахе он встречает теперь нового неожиданного друга и
горячо любящего его нового руководителя, - точно как бы старец Зосима
завещал ему его умирая. "А может быть так оно и впрямь между ними
произошло", подумал вдруг Алеша. Неожиданное же и ученое рассуждение его,
которое он сейчас выслушал, именно это, а не другое какое-нибудь,
свидетельствовало лишь о горячности сердца отца Паисия: он уже спешил как
можно скорее вооружить юный ум для борьбы с соблазнами и огородить юную
душу, ему завещанную, оградой, какой крепче и сам не мог представить себе.


II. У ОТЦА.

Прежде всего Алеша пошел к отцу. Подходя он вспомнил, что отец очень
настаивал накануне, чтоб он как-нибудь вошел потихоньку от брата Ивана.
"Почему ж? - подумалось вдруг теперь Алеше. - Если отец хочет что-нибудь мне
сказать одному, потихоньку, то зачем же мне входить потихоньку? Верно он
вчера в волнении хотел что-то другое сказать, да не успел", решил он. Тем не
менее очень был рад, когда отворившая ему калитку Марфа Игнатьевна