"Федор Михайлович Достоевский. Братья Карамазовы (Часть 3)" - читать интересную книгу автора

изволите рощу торговать...
- Это ты врешь! - вдруг твердо и спокойно отчеканил мужик.
- Как вру? Федора Павловича изволите знать?
- Никакого твоего Федора Павловича не изволю знать, - как-то грузно
ворочая языком, проговорил мужик.
- Рощу, рощу вы у него торгуете; да проснитесь, опомнитесь. Отец Павел
Ильинский меня проводил сюда... Вы к Самсонову писали и он меня к вам
прислал... - задыхался Митя.
- В-врешь! - отчеканил опять Лягавый. У Мити похолодели ноги.
- Помилосердуйте, ведь это не шутка! Вы может быть хмельны. Вы можете
же наконец говорить, понимать... иначе... иначе я ничего не понимаю!
- Ты красильщик!
- Помилосердуйте, я Карамазов, Дмитрий Карамазов, имею к вам
предложение... выгодное предложение... весьма выгодное... именно по поводу
рощи.
Мужик важно поглаживал бороду.
- Нет, ты подряд снимал и подлец вышел. Ты подлец!
- Уверяю же вас, что вы ошибаетесь! - в отчаянии ломал руки Митя. Мужик
все гладил бороду и вдруг лукаво прищурил глаза.
- Нет, ты мне вот что укажи: укажи ты мне такой закон, чтобы позволено
было пакости строить, слышишь ты! Ты подлец, понимаешь ты это?
Митя мрачно отступил и вдруг его как бы "что-то ударило по лбу", как он
сам потом выразился. В один миг произошло какое-то озарение в уме его,
"загорелся светоч, и я все постиг". В остолбенении стоял он, недоумевая, как
мог он, человек все же умный, поддаться на такую глупость, втюриться в
этакое приключение и продолжать все это почти целые сутки, возиться с этим
Лягавым, мочить ему голову... "Ну, пьян человек, пьян до чортиков и будет
пить запоем еще неделю, - чего же тут ждать? А что если Самсонов меня
нарочно прислал сюда? А что если она... О боже, что я наделал!.."
Мужик сидел, глядел на него и посмеивался. Будь другой случай, и Митя
может быть убил бы этого дурака со злости, но теперь он весь сам ослабел как
ребенок. Тихо подошел он к лавке, взял свое пальто, молча надел его и вышел
из избы. В другой избе сторожа он не нашел, никого не было. Он вынул из
кармана мелочью пятьдесят копеек и положил на стол, за ночлег, за свечку и
за беспокойство. Выйдя из избы, он увидал, что кругом только лес и ничего
больше. Он пошел наугад, даже не помня куда поворотить из избы - направо или
налево; вчера ночью, спеша сюда с батюшкой, он дороги не заметил. Никакой
мести ни к кому не было в душе его, даже к Самсонову. Он шагал по узенькой
лесной дорожке бессмысленно, потерянно, с "потерянною идеей" и совсем не
заботясь о том, куда идет. Его мог побороть встречный ребенок, до того он
вдруг обессилел душой и телом. Кое-как он однако из лесу выбрался: предстали
вдруг сжатые обнаженные поля на необозримом пространстве: "Какое отчаяние,
какая смерть кругом!" повторял он, все шагая вперед и вперед.
Его спасли проезжие: извозчик вез по проселку какого-то старичка-купца.
Когда поровнялись, Митя спросил про дорогу, и оказалось, что те тоже едут на
Воловью. Вступили в переговоры и посадили Митю попутчиком. Часа через три
доехали. На Воловьей станции Митя тотчас же заказал почтовых в город, а сам
вдруг догадался, что до невозможности голоден. Пока впрягали лошадей, ему
смастерили яичницу. Он мигом съел ее всю, съел весь большой ломоть хлеба,
съел нашедшуюся колбасу и выпил три рюмки водки. Подкрепившись, он