"Федор Михайлович Достоевский. Дневник писателя " - читать интересную книгу автора

он, силою косных законов природы, да еще после стольких страданий,
вынесенных в достижении этой мечты, - эта мысль возмущает его дух
окончательно, именно из-за любви к человечеству возмущает, оскорбляет его за
все человечество и - по закону отражения идей - убивает в нем даже самую
любовь к человечеству".
Многосторонний анализ подобных законов показывал Достоевскому, что ни
утопические теории, ни цивилизация, ни демократия, ни равновеликая для всех
возможность "есть, пить и наслаждаться" не увеличивают область добра в душе
человека и не подвигают его к братолюбию. Напротив, зло и эгоизм как бы
переодеваются в процессе истории, приспосабливаются к новым условиям,
становятся замаскированнее, изощреннее, следовательно, устойчивее,
потенциально опаснее и страшнее.
Размышляя над этими вопросами, он отмечал в "Дневнике писателя": "Ясно
и понятно до очевидности, что зло таится в человечестве глубже, чем
предполагают лекаря-социалисты, что в никаком устройстве общества не
избегнете зла, что душа человеческая останется та же, что ненормальность и
грех исходят от нее самой и что, наконец, законы духа человеческого столь
еще неизвестны, столь неведомы науке, столь неопределенны и столь
таинственны, что нет еще ни лекарей, ни даже судей окончательных ..."
Раскрывая сложный духовный мир человека, многоразличные движения его
свободной воли, Достоевский обнаруживал, что все они, несмотря на
неодинаковое содержание и разные сферы действия, направлены обычно к
самосохранению, господству и наслаждению. И в бытовых, служебных, любовных
взаимоотношениях людей, и во всеохватных принципах и идеях по видимости не
похожих друг на друга "учредителей и законодателей человечества"
естественные гордо-эгоистические и агрессивно-гедонистические свойства
человеческой природы, если их "натуральность" не пресечена и не подчинена
действительно укорененному в бытии высочайшему идеалу, ведут потенциально и
реально к самопревозношению разнородных личностей, к их разъединенности и
вражде.
Писатель внимательно изучал самые разные, казалось бы, мелочи (а на
самом деле не мелочи!) окружавшей его жизни, часто находя в них, к своему
сожалению, отражения вездесущих эгоистических стремлений к принижающему
других господству. Грубость, раздражение, "мелочное юпитерство", вызванное
затаенным желанием отомстить кому-то за свое ничтожество пренебрежением и
невнимательностью, особенно заметны "в самой мелкой букашке, вот из тех,
которые сидят и дают публике справки, принимают от вас деньги и выдают
билеты и проч.". Похожую картину можно наблюдать и на железных дорогах, где
даже самый последний чиновник "смотрит так, как бы имеющий беззаветную
власть над вами и над судьбой вашей, над семьей вашей и над честью вашей,
только бы вы попались к нему на железную дорогу".
На таком небольшом примере писатель наглядно показывает, как
разлагаются человеческие отношения и переворачивается всякий порядок, когда
вольно или невольно выпячивается "Я" со своей жаждой хоть крошечной, да
власти. Он хорошо видел, что в эпоху "шатких семейств" и "скептических
отцов", равнодушных к высшим ценностям, эта жажда особенно обостряется и
рождает время "хотя великих реформ и событий, это бесспорно, но вместе с тем
и усиленных анонимных писем ругательного характера". И многие, хотя не пишут
таких писем, являются в душе анонимными ругателями. Онтологическая и
нравственная необеспеченность социальных целей при ослаблении