"Федор Михайлович Достоевский. Письма (1876) " - читать интересную книгу автора

семинарское самодовольство свысока. Жена его тоже, должно быть, какая-нибудь
поповна, но из разряду новых "передовых" женщин, отрицательниц. Он хотел
здесь по случаю приезда священника склонить его торжественно отслужить
молебен за успех черногорского оружия (была телеграмма о большом сражении и
победе черногорцев) и склонял меня уговаривать Тачалова (священника). К
обедне сам не пошел, а я Тачалову сказал, но тот благоразумно уклонился под
предлогом, что известие о победе еще недостаточно подтвердилось (и правда),
но я уговорил Тачалова сделать русским приглашение подписаться на славян.
Это он сделал, был у меня, написал бумагу (воззвание), под которой
подписался и сам пожертвовал 15 марок, я подписался сейчас после него и тоже
дал 15 (4) марок, затем от меня он пошел к Елисееву: не знаю только,
подпишется ли Елисеев, ибо семинаристы любят лишь манифестации, а
пожертвовать что-нибудь очень не любят. Затем бумага пойдет через церковного
сторожа по всем русским. Составится ли что-нибудь, неизвестно. Сегодня я
Елисеевых на водах не встречал. Не рассердился ль он на меня за то, что я
вчера кольнул семинаристов. Жена же его на меня положительно осердилась: она
заспорила со мной о существовании бога, а я ей, между прочим, сказал, что
она повторяет только мысли своего мужа. Это ее рассердило очень. Вообрази
характер и самоуверенность этих семинаристов: приехали оба лечиться, по
совету петербургского доктора Белоголовова, а здесь не взяли никакого
доктора, свысока уверяют, что это вовсе не нужно, и принялись пить кренхен
без всякой меры: "Чем больше стаканов выпьем, тем лучше" - и не имея даже
понятия о диете.
Голубчик мой, я все еще не принимался за работу, и клянусь тебе, Аня,
отчасти виною ты: все об тебе думаю, мечтаю, жду твоих писем, - и не
работается. В такой тоске, в которой я пробыл 19-е, можно ли было работать?
Но, ради бога, пиши мне о всех своих обстоятельствах и не скрывая в письмах
неприятностей: иначе я буду мучиться и преувеличивать. Есть ли, наконец,
нянька? Ах, ангел мой, тяжело мне здесь без вас. Я, впрочем, все исполняю:
пью воды, делаю моцион. С кушанием только справиться не могу: дают страшную
скверность. Напрасно, милочка, не прислала мне письмо того провинциала,
который ругается. Мне это очень нужно для "Дневника". Там будет отдел:
"Ответ на письма, которые я получил". И потому, если можно, пришли его с
первой почтой, не жалея марок и не уменьшая письма своего. Напиши мне тоже
ясно и точно и непременно о моем пальто: где я его, приехав в Петербург,
найду? Ну, до свидания, ангел мой, целую тебя до последнего атома и в
особенности ножки твои. Госпожа ты моя и владычица, не стою я тебя, но
обожаю, и женку мою никому не отдам, хоть и не стою. Целуй детей, Федю,
Любу, особенно Лешу. Благословляю их.
Твой весь всем сердцем Ф. Достоевский.
На конверте: Russie Staraya-Roussa (Gouvernement de Nowgorod) В старую
Руссу (Новгородской губернии). Ее высокоблагородию Анне Григорьевне
Достоевской. (дом Гриббе).
(1) было: нет
(2) далее было: того чего
(3) далее было: но что все
(4) было: несколько

634. Л. В. ГОЛОВИНОЙ 23 июля (4 августа) 1876. Эмс