"Сергей Довлатов. Зона" - читать интересную книгу автора

таковая, является чудом.
Она - марцифаль. То есть нечто загадочное, возвышенное, экзотическое.
Кефаль с марципаном...
Зеки крайне редко посягают на вольных служащих женщин. Во-первых, это
безнадежно. Чересчур велика социальная пропасть. Кроме того, это не главное.
Гораздо важнее - культ, мечта, наличие идеала.
При этом воображаемые амуры с женой начальника лагеря - одна из
распространенных коллизий местного фольклора. Один из бродячих сюжетов
тюремного мифотворчества.
В этом почти фантастическом сюжете есть несомненная художественная
логика, Именно так реализуется мечта о социальном возмездии,
Что-то подобное случается и на воле. В Таллинне у меня был приятель
Эино Рипп. Ему удалось соблазнить жену эстонского министра культуры. Она
была косоглазой настолько, что посторонние люди в ресторане спрашивали:
- Что вы на меня так смотрите?.. Тем не менее Рипп ее обожал. Рипп
самоутверждался, обладая женой партийного функционера. Истязая эту женщину,
Рипп пережидал мгновения социального торжества.
Рипп говорил мне:
- В ее лице я уделал проклятый советский режим...
Вернемся к нашей рукописи. Осталось четыре разрозненных кусха.
Пересказывать утраченные страницы - глупо. Восстановить их - невозможно.
Поскольку забыто главное - каким был я сам.
В общем - смотрите...


Попробуйте зайти к доктору Явшицу с оторванной головой в руке. Он
посмотрит на вас унылыми близорукими глазами и равнодушно спросит:
- На что жалуетесь, сержант?
Чтобы добиться у Явшица освобождения, нужно пережить авиационную
катастрофу. И все-таки за год я научился симулировать болезни - от
радикулита до катара. Я разработал собственный метод. Метод заключался в
следующем. Я просто называл какой угодно фантастический симптом. И затем
отстаивал его с диким упорством. Целый месяц, например, я дурачил Явшица,
повторяя:
- Такое ощущение, доктор, что из меня выкачивают кислород. Кроме того,
у меня болят ногти и чешется позвоночник...
Однако в этот раз мне не повезло. Мой радикулит бесславно провалился.
Явшиц сказал мне;
- Можете идти, сержант.
И демонстративно раскрыл Сименона.
- Интересно, - сказал я, давая понять, что на врача ложится
ответственность за губительный ход болезни.
- Не задерживаю вас, - промолвил доктор. Я напился из цинкового
бачка, заглянул в ленинскую комнату.
Там в одиночестве сидел Фидель. Перед ним был
опрокинутый стул. Уподобляясь древним мастерам,
Фидель покрывал изысканной резьбой нижнюю часть
сиденья. При этом он что-то напевал.
- Здорово, - говорю.
Фидель отодвинул стул. Затем гордо поглядел на свою работу. Я прочел