"Сергей Довлатов. Письма к Юлии Губаревой " - читать интересную книгу автора

Кушнером. В свое время я давал что-то Гранту Матевосяну для передачи Тамаре.
Соснора тоже кое-что брал с собой. Однако не уверен, что все это достигло
цели. Ты не так уж много потеряла.
В течение месяца у меня выйдут по-русски две штуки, затем, ближе к
весне - одна по-английски, на которую мы возлагаем некоторые денежные
упования, а дальше - видно будет. Вообще-то мой литературоцентризм
изрядно поколеблен рождением младшего ребенка, и теперь я больше отец,
чем подающий надежды литературный изгнанник. Кстати, у Аксенова на стене
висит что-то вроде стенгазеты, и там под фотографией голого Никеши сказано:
"Русский писатель в изгнании".
Твой знакомый Валерий Хайченко действительно звонил, попросил о
какой-то мизерной услуге и через два дня умер, что мы восприняли как
экстраординарную форму деликатности.
Скульптор Константин тоже звонил, и по тому, что я мог понять из
телефонного разговора, его насущные профессиональные дела не так уж плохи.
Во всяком случае, его пытаются надуть с каким-то контрактом, а это значит,
что он для кого-то представляет интерес, это уже нечто. Мой агент любит
повторять: "Чтобы грабить тебя, я должен сначала сделать тебя богатым". Но,
увы, до этого сейчас так же далеко, как в 1965 году.
Сане Лурье огромный привет. Уверен, что к низости, учиненной в
отношении меня редакцией "Невы", он ни малейшего касательства не имеет.
Через минуту по телевидению начинаются дебаты между Дукакисом и Бушем -
надо смотреть. Дукакис - это наш, скажем, Микоян, а Буш - что-то близкое,
скажем, к Молотову.
Обнимаю тебя. Даниле скажи, чтобы прочел письма Ван Гога - это лучшая в
мире книга об искусстве.
Твой.


* * *

26 июня (1989)
Милая Юля! Получил твое письмо, спасибо. Мы в суете, поскольку Никешка
кончает занятия 28-го, а уже на следующий день можно перебираться на дачу.
Пробудем мы там до конца сентября, с моими наездами в Нью-Йорк на заработки.
Ты спрашиваешь, когда мы "планируем свой приезд на чтения". Во-первых,
что еще за чтения? Во-вторых, семья у нас громоздкая и не очень подвижная:
мама (81 г.), Коля (7), собака, рыбы, черепахи, попугаи и т. д. Так что,
ездить более или менее свободно могу лишь я один, но мои поездки чреваты
запоями, и уж, тем более, они чреваты ими в моей родной стране. Короче, пока
воздерживаемся. Да и за дом надо выплатить до 1 октября 90-го года 23 тысячи
долларов. Из них, между прочим, есть в наличии - две.
Через нас проехало множество советских гостей, общение с которыми стало
заметным фактором нашей жизни. Если учесть к тому же, что мне на стол
ежедневно кладут вырезки из 65 советских изданий, то представления о вашей
жизни у нас, в общем-то, есть. Дай Бог, чтобы из всего этого получилось
нечто человеческое, как я уже излагал по тому же "Пятому колесу". (Ю. Мориц
прислала нам кассету с записью моего, так сказать, выступления. Если ты его
видела, то учти, что снимали меня больного аллергией, а потом я выздоровел и
злодейски похорошел.)