"Сергей Довлатов. Письма к Науму Сагаловскому" - читать интересную книгу автора

похабную рукопись и мелко уклонялся от телефонного обсуждения этого вопроса.
Проблема существует, и я Вас понимаю. Я сам ни в одном американском
русскоязычном издании ничего не хочу (а во многих случаях и не могу)
напечатать. Правда, Максимов, что называется, сменил гнев на милость и
печатает в № 39 мой рассказ[11], но и то: рассказ был ему отослан с холодным
сопроводительным письмом (то есть, я встал, по Вашему выражению, в позу
просителя), никакого ответа не получил, а затем косвенно, через общих
знакомых услышал, что Максимов говорит: "Довлатов, конечно, ничтожество, но
рассказ смешной, и мы его опубликуем..." Что-то в этом роде.
Есть еще одна новость, точнее - новая возможность, и тоже - за океаном.
Редактором умирающего журнала "Грани" стал Владимов[12], очень хороший,
прямой и мужественный человек. Вот его адрес: Georgij Vladimov, Lubecker
strasse 7, D-6236 Eschbom/Taunus 1, West Germany.
Если хотите, сошлитесь на меня, он призывал меня к сотрудничеству,
причем довольно активно, а значит, такАя ссылка - уместна. Я бы на Вашем
месте (поскольку моя ситуация несколько другая, и не потому, что я лучше, а
потому, что я пишу прозу и меня переводят) все же послал бы свою лирику и
"Чужого" и вообще - все, что есть - в "22", "Континент", "Время и мы" и в
"Грани".
Проблема еще и в другом. Я довольно много разговариваю с разными людьми
о Ваших вещах, и выявляется какая-то странная картина, что-то вроде
недоразумения, корни которого - в самой природе Вашего творчества. Есть
какое-то противоречие, которое Вам явно вредит, и в котором Вы совершенно
неповинны. Я сейчас не размахнусь на филологический трактат: "Главное
противоречие творчества Сагаловского", но в двух словах - происходит вот
что. Ваши вещи по внешнему облику, по костюму, так сказать, абсолютно
демократические, вроде бы - для народа, такой еврейский Демьян Бедный, то
есть, фразеология, синтаксис и прочая внешняя атрибутика - народные,
массовые, но! - оценить Ваши вещи, я уверен, способны только чрезвычайно
интеллигентные люди. В результате, народ, условно - Брайтон-Бич,
удивляется - почему нет мата и смака, где тетя Хая с китайцами, яйцами и
прочими делами, где антисоветские частушки и так далее, а интеллигенция
(средняя, нормальная, не такая изысканная, как мы с Вами) смущена внешне
народной формой, наличием если не тети Хай, то Рабиновичей, Кацев и
некоторых фривольностей.
Есть и второе противоречие. Российские люди (Максимов, Некрасов, Толя
Анохин[13]) воспринимают Вас (иногда явно, иногда тайно и даже
бессознательно) как жида с жидовской темой, а евреи (мрачные и тупые вроде
П.), наверное, считают Вас антисемитом.
Но и это еще не все. Ваши вещи (в большинстве) рассчитаны на
эмигрантскую аудиторию, а приличные люди (например, Владимов) возглавляют
журналы, сориентированные на Союз, где не знают того материала, на котором
построены Ваши истории, то есть, попросту говоря, не знают, что такое
фудстемпы[14].
Короче, пишите. Если можете заставить себя - пошлите что-то в журналы.
Если нет - издайте через год-два еще одну книжку. Герой Булгакова говорит:
"Никогда слава не придет к человеку, который пишет дурные стихи". Эта
фраза имеет и обратную силу. Рано или поздно все состоится. Разве не чудо,
что Булгаков и Платонов, выступавшие при жизни в третьих литературных ролях,
стали безоговорочными лидерами новой русской прозы? Ведь все нашли и