"Сергей Довлатов. Письма к Владимовым" - читать интересную книгу автора

сложился круг сотрудничающих со мной американцев: агент, переводчики и
редакторы. Мне отвратительно, что если звонит русский кинематографист, то
начинает разговор так: "У меня есть к вам творческое предложение, я уже
обращался к Войновичу и Аксенову, но они отказались..." Или, если тебя
приглашают выступить: "Большой аудитории не гарантируем, даже на Виктора
Некрасова пришло всего триста человек..." Я сам не хуже этих людей знаю, что
Войнович - прекрасный писатель, и с величайшей готовностью уступаю ему во
всем, но формулировки такого рода оскорбительны и в американском кругу
совершенно невозможны, это прозвучало бы как верх неприличия. Среди
писателей, которыми занимается мой агент, есть миллионеры, авторы
бестселлеров, среди гостей моего редактора бывают владельцы крупнейших в
мире издательств, и тем не менее никогда обыкновенные люди, вроде меня, не
ощутили неравенства, пренебрежения или чванства со стороны богачей или
знаменитостей. Потому что американцы - демократы, физиологические,
прирожденные, а мы - свиньи. Я никогда не смогу понять, почему Норман
Мейлер, Воннегут (человек безграничного очарования)[10] или покойный Чивер в
тысячу раз доброжелательнее, доступнее и проще затхлого и таинственного Вити
Перельмана[11].
Короче, рассказы я писал, но с расчетом на американские журналы и на
дальнейшие американские издания в виде книг, не сборников рассказов, а
именно циклов, которые можно путем некоторых ухищрений превратить в повести
и даже романы, состоящие из отдельных новелл, превращенных в главы. Дело в
том, что сборник рассказов здесь издать невозможно, времена О. Генри прошли,
считается, что сборник рассказов в коммерческом смысле - безнадежное дело.
Даже у здешних классиков сборник рассказов может быть только пятой или
шестой книгой. Значит, я писал рассказы, пропускал их через американские
журналы, а затем они превращались в повести. Что касается русского языка, то
я положил на журналы и выпускал книжки. Если Вы перелистаете "Компромисс",
"Зону" и "Наши", то убедитесь, что это сборники рассказов, бульшая часть
которых через журналы и газеты не прошла. Американский же вариант
"Компромисса" полностью опубликован в виде рассказов, а затем вышел
отдельной книжкой. Такая же история с "Зоной" и "Нашими".
Кажется, я не очень внятно все объяснил. В общем, положение сейчас
изменилось. Максимов сменил гнев на милость и неожиданно согласился
напечатать мой (не цикловой) рассказ в 39-м "Континенте"[12]. Кроме того, Вы
стали редактором "Граней". То есть появился стимул для писания "чистых"
рассказов, но сейчас, сию минуту у меня ничего приличного нет - все вбухано
в книжки. Первый же рассказ, если он покажется мне стоящим, я Вам пришлю.
Сейчас я могу предложить две вещи. Причем, откровенно и без всякого
кокетства Вам скажу, что, по-моему, обе они для "Граней" не годятся. Посылаю
даже не на всякий случай, а чтобы выразить полную готовность к
сотрудничеству. Так что, если Вы кинете оба сочинения в корзину, я отнесусь
к этому с полным пониманием и ни малейших обид не последует.
Первая статейка "From USA with Lovе" ("Из Америки с любовью")[13]
написана для третьестепенного американского журнала "Humanities in Society"
("Гуманитарные науки и общество"), который выйдет летом. Это еще куда ни
шло. Второй текст - это гигантское интервью со мной, которое сделала
довольно известная журналистка Джейн Бобко[14], американка, прилично
говорящая по-русски. Я написал в ответ на ее вопросы русский вариант, Бобко
его перевела, и сейчас этим произведением занимается мой агент. Вот это уже