"Сергей Довлатов. По дороге в Нью-Йорк (письма из Вены)" - читать интересную книгу автора

выезжать за границу, ездили как в Европу.
Возвращение из Эстонии пришлось на период, когда стали происходить
события, изменившие жизнь страны и людей, подготовив почву для перемен,
имеющих место сейчас. Тогда началась эмиграция, которую назвали "третья
волна".
Тема отъезда стала возникать в разговоре между членами довлатовской
семьи.
С того момента, как в Таллинне был рассыпан набор первой книги и Сергей
Довлатов вернулся в Ленинград, обстоятельства жизни, изменившись мало,
все-таки ухудшились в чем-то очень важном. Нормальная жизнь казалась
нереальной. Оправданием такого существования были ссылки на жизнь
предыдущего поколения. Надежда Мандельштам в своей книге писала, что однажды
на ее жалобу муж сказал ей: "Почему ты решила, что должна быть счастливой?"
Вот примерно так и мы реагировали на свою жизнь.
Благодаря "голосам" и книгам, идущим с Запада, копилась и оседала в
сознании информация, которая побуждала к действиям. "Ардис", "Грани",
"Континент", "Время и мы" - столько возможностей не печатающемуся у себя в
стране автору быть опубликованным! Надо только переправить рукопись.
Возможности стали изыскиваться и нашлись. Приехало в Ленинград даже
издательство "Ардис" во главе с Профферами. Они увезли в Америку рукопись
"Невидимой книги".
Но дня отъезда Сергей Довлатов все не назначал. Хотя были получены
вызовы. Наконец жена решила, что ей больше невмоготу ждать, чем все это
может кончиться. Она твердо решила ехать. И начала собираться. Довольно
быстро получено было разрешение. Семья разделилась. Двое уехали.
Хотя сам Довлатов не выехал с женой и дочерью, тем не менее многое, что
можно было рассматривать как подготовку к отъезду, обсуждалось в деталях:
что сделать в первую очередь по прибытии в Вену, кому послать письма, что в
них сообщить, как отвечать на предложения о публикациях, что отвечать на
вопрос, почему Довлатов сам остался в Союзе, и т. д.
Вена была важным этапом в жизни бывшего советского человека, ставшего
эмигрантом. Она была буферной зоной. Зачастую люди, решившиеся на отъезд со
своей родины, только в Вене принимали окончательное решение о том, в какую
часть света или в какую страну отправятся жить.
Дальнейшее можно, как писал Довлатов, "обозначить пунктиром": жена с
дочерью в Вене, первый звонок в Ленинград, через 10 дней - поезд на Рим.
Письма, звонки по телефону, осторожные вопросы, такие же осторожные ответы.
Прошло четыре месяца. Первый же звонок из Нью-Йорка в Ленинград принес
известие, что Сергей арестован и сидит в тюрьме на Каляева.
Кампания в защиту: сообщения в газетах "Новое русское слово", "Русская
мысль, "Фигаро", по радио "Свобода"... Наконец, путаница в действиях КГБ и
районной милиции уже позади, самолет с Довлатовым, его мамой Норой и собакой
Глашей приземляется в Вене.
И начинается период, длившийся полгода.
Здесь я хочу прервать хронологическое изложение. И рассказать одну
историю. Я вычитала ее в книге доктора Анатолия Шварца "Жизнь и смерть
Михаила Булгакова". Вроде бы Михаил Александрович, настойчиво требовавший от
жены ведения дневника, как-то сказал ей, чтобы она не выступала публично с
воспоминаниями о нем: "...ты выйдешь на сцену в черном бархатном платье с
красивым вырезом на груди, заломишь руки и скажешь низким трагическим