"Аркадий Драгомощенко. На елке постмодернизма" - читать интересную книгу автора

Мамардашвили на этот вопрос ответил по обыкновению кратко и
отчетливо--"Свобода дает свободу, то есть, свобода производит свободу,
и все." Больше ничего. Тогда как же быть сознанию,--спрашивает
Гегель,--нашедшему в полезности свое понятие? Полезность, однако не
есть непосредственная и единственная действительность предмета,
продолжает он, а свершение отнятия предметности у полезного в себе
(свобода производит свободу) проистекает в действительный переворот
____________________
2 Gilles Deleuze - Felix Guattari, A Thousand Plateaus, University if
Minnesota Press, Minneapolis, 1987, стр. xii.
действительности, в новое формообразование сознания--абсолютную
свободу.3 В которой сознание открывает для себя бытие иного.

"Иное", "другой", "не-я" как невозможное также относятся к лексикону
"постмодернизма". И здесь мне кажется, что Вячеславом Курицыным допу-
щена неточность в утверждении обратного, отсутствия категории "иного".
Именно различие, именно постижение в различии и различении, нескончае-
мая сеть средостений создает единственную возможность того, что имену-
ет переходом, из-ступлением, превращением в токе подлинного эротичес-
кого желания, каким оно восстает в общей экономии Жоржа Батая--"... в
конечном счете бытие даровано нам как невозможное"--абсолютно а-телео-
логичное, абсолютно безо всякого "резерва", напоминая иную формулу но-
мадического скольжения-траты-обретения:

точка приложения силы движется в пространстве с заданной
скоростью в заданном направлении. В концепции нет ни
субъекта ни объекта вне ее самой. Это чистое действие. Мысль
кочевника замещает замкнутое уравнение репрезентации х = х =
не y (Я = Я = Не-Ты) уравнением открытым + y + z + a +...
(...+рука+ кирпич+ окно...). Оно вовлекает в единство
множество элементов, не стирая их гетерогенности, не
препятствуя их потенциальному, будущему пресуществлению в
противоположное.4

Естественно, при упоминании "другого", иного, мы вправе задаться воп-
росом о том, что собой представляет в пост-классическую, пост-роман-
тическую и т. д. эпоху, вплоть до текущего момента, человеческое "Я",
его персональность, его self (англ.) или то, что в русском языке
затаилось в возвратной частице "ся" -- иными словами: кто говорит в
этом, ином пространстве и времени, поставившем под сомнение сущест-
вование даже Книги, в которую должен был, по словам Малларме, быть
сведен мир и явление которой по его же словам "существует безлично, ни
в коей мере не взыскуя присутствия читателя,-- книги "единственной
среди всех человеческих принадлежностей взошедшей в бытие самой по
себе: она сделана и существует сама собой.".

Венец культуры, замыкающий в свое неразрывное (о)коло книгу мира,
являющийся эпифанией сотворенности и полной суверенности слова --
Книга per se, нескончаемо восстающая из пепла чтения в своей
онтологической не-принадлежности, сегодня в условиях новой