"Виктор Драгунский. Слониха Лялька (Рассказ, детск.)" - читать интересную книгу автора

исполнить распоряжение. Это было ему по душе. Он сразу почувствовал
уверенность.
- Генка! - крикнул Панаргин.
И сейчас же перед ним вырос ушастый униформист.
- Что, дядя Толик?
Панаргин быстро сунул ему несколько мятых бумажек.
- Беги в гастроном, возьми вина. Да единым духом, пока не закрыли!
Генка убежал, а я взял ведро со стены и сказал Панаргину:
- Сходи, брат, в аптечку и что есть кальцексу и аспирину тащи сюда.
Хуже не будет.
Он шагнул наверх: его длинные ноги перемахивали через четыре
ступеньки сразу. А я подхватил ведро и пошёл в туалетную за кипятком.
Когда я вернулся к Ляльке, она приветственно шевельнула хоботом и,
честное слово, она выглядела чуть веселее, чем раньше. В её глазах была
надежда и вера. Верно, я серьёзно говорю, в Лялькиных глазах сверкнула
вера в человека, в дружбу, она поняла, что ещё не всё потеряно, раз вокруг
неё бегают и хлопочут люди.
Я поставил ведро на пол и стал поджидать Генку и Панаргина. Хотелось
мне помочь этой слонихе, очень хотелось. Я стоял так в полутёмной и
холодной конюшне, и думал об этой больной артистке, и вспомнил, как
однажды во Львове Ваня Русаков репетировал со своими животными.


3

Лялька вышла в манеж весело и охотно, даже торопясь. Во всяком
случае, походка, ритм всех четырёх её движущихся ног напоминал чуть-чуть
неуклюжую, но всё-таки резвую рысь. Добравшись до середины манежа, слониха
остановилась и стала весело раскланиваться, приподняв хобот и улыбаясь
своим треугольным мягким ртом. Она поклонилась центральному входу с
повисшей над ним площадкой оркестра. Потом повернулась налево и, не
переставая улыбаться, поклонилась левому сектору и, наконец, проделала то
же самое, повернувшись направо. Я сначала думал, что это она так дурачится
от нечего делать и что это ещё не работа, но Русаков толкнул меня локтем и
сказал:
- Смотри, смотри, что будет!
А между тем Лялька, не обращая на нас никакого внимания, подняла свою
толстенную ногу - сначала одну, а затем и другую, поставила их обе на
стоявшую в манеже деревянную тумбу. Потом очень спокойно и деловито,
сосредоточенно посапывая, она взобралась на эту, такую крохотную по
сравнению с ней, площадку всеми четырьмя ногами. Здесь она аккуратно и
педантично, одну за другой, проделала "стойку на трёх точках", "на двух"
и, наконец, рекордный трюк - "стойку на одной точке". После каждого трюка
она приветливо трясла головой, кланялась, как говорят в цирке - "продавала
работу", и весёлая, обаятельная улыбка всё время не сходила с её, так
сказать, уст.
Поработав на тумбе, Лялька сошла наземь и пошла по первой линии
манежа. Изящная в своей чудовищной громоздкости, она вдруг начала
вертеться вокруг собственной оси. Это был вальс, слоновый вальс, грациозно
отплясываемый громадным серым чудовищем. Мне казалось, что слониха