"Евгений Дрозд. Трупам каратисты не страшны" - читать интересную книгу автора

белых бикини. По набережной мимо Такэды пробежала пестрая стайка девчонок
самого опасного возраста, одарив этнографа огненными взорами влажных черных
глаз, хихиканьем и сложным запахом французских парфюм.
Да, Такэде здесь положительно нравилось. Он ухмыльнулся, жестом
тормознул такси и отправился в гостиницу.

* * *

Отель "Паласио" на площади Оружия был выстроен все в том же
староиспанском стиле. Побеленные стены, карнизы и навесы, жалюзи и узорные
чугунные решетки на окнах, балкончики с чугунными же перилами. У
регистратора Такэду поджидала записка от Виктора, который должен был стать
проводником Перегрина на первом этапе экспедиции. Виктор писал, что в связи
с некоторыми вновь возникшими обстоятельствами, выезд задерживается на
несколько дней,. приносил извинения, просил ожидать его в отеле и не
скучать. Такэда слегка нахмурился. Перспектива проторчать неизвестно сколько
в городке, хоть и приятном на первый взгляд, но в котором нет ни одной
знакомой души, Перегрину вовсе не улыбалась. Но делать было нечего. "Ладно",
решил Такэда, "назовем это периодом акклиматизации..." Он забросил вещи в
номер и отправился осматривать местные достопримечательности.
Помимо отеля на площади располагались еще и мэрия, кафедральный собор с
барочным фасадом и - в самом центре - памятник какому-то невнятному
генералу, герою какой-то то ли войны, то ли революции прошлого столетия.
Такэда на секунду застыл в нерешительности, не зная, в какую сторону
податься. Открытый портал собора манил прохладной мглой, предлагая спокойное
убежище. Такэда сузил глаза. Он не понимал, с чего бы это в голову пришла
мысль об убежище, и ему это не нравилось. Такэда привык доверять своей
интуиции и знал, что ни с того, ни с сего такие мысли не возникают. Он более
внимательно оглядел площадь. Все, вроде, спокойно под жарким полуденным
солнцем и, однако, что-то явно не так. А, вот оно что - народа на площади
всего ничего. Правда, некоторое скопление аборигенов наблюдается на
противоположной от отеля стороне площади, у стен мэрии, где расположился
небольшой фруктовый базарчик. Но и там продавцов было больше, чем
покупателей. Пустота центральной площади угнетающе контрастировала с пестрым
оживлением набережной. В воздухе как будто висело некое напряженное
ожидание. Такэде тут же захотелось вернуться в номер, но он подавил это
малодушное желание и по нагретым каменным плитам, попирая свою маленькую
черную тень, прошествовал к торговым рядам.
Ну, с фруктами и овощами все было в порядке, чего не окажешь о
продавцах. Видимо по какому-то древнему обычаю торговлишкой в Пуэрто-Манчо
занимались исключительно мужчины, причем все как на подбор, вне зависимости
от национальной, этнической и расовой принадлежности, крутые амбалы с крайне
неприятными и даже отталкивающими физиономиями. Интуиция уже не нашептывала
свои предостережения Перегружу, а просто орала на два голоса, в паре с
инстинктом самосохранения, что нечисто что-то на этой площади и с этими
продавцами и что надо по-быстрому отсюда сваливать. Такэда так и хотел
сделать, но гордость не позволяла выказывать поспешность. И он даже заставил
себя задержаться у последнего в ряду торговца - здоровенного негра с
переломанным носом и разбитыми бровями профессионального боксера, - и
поинтересоваться ценой авокадо и папайи. Негр не ответил - он напряженно