"Евгений Дрозд. Трупам каратисты не страшны" - читать интересную книгу автора

вглядывался вдаль поверх плеча Такэды. Этнограф невольно обернулся, и
проследил взгляд торговца - с ведущей к набережной улицы на площадь въезжали
гуськом несколько армейских джипов. Джипы как джипы, ничего особенного. Но
когда Такэда в легком недоумении снова повернулся к негру, в руках у того
уже находилось оружие - то ли маленький автомат, то ли очень уж внушительный
пистолет.
Американских детишек с самых ранних классов учат, как надо поступать,
когда вблизи оказывается злой дядя с оружием в руках и загадочным блеском в
глазах.
Такэда рухнул ничком на теплые каменные плиты и откатился в сторону,
прежде чем на площади разразился ад. "Продавцы" дружненько палили по джипам,
оттуда тоже, кажется, начали отвечать. Такэда высмотрел вблизи проход между
зданиями и из низкого старта рванул к нему. Шальная пуля с визгом
срикошетила у самых его ног. Ныряя в проход, Перегрин краем глаза заметил,
что действительно, из джипов выпрыгивают люди и, прячась за машинами,
открывают огонь по "торговцам".
Проход на деле оказался тупиком. Прямо перед Такэдой была глухая
перемычка между домами, справа совершенно глухой брандмауэр, в стене слева
было одно окно, однако на высоте второго этажа, не достать. Перегрин понял,
что тут он в ловушке, но на площади, помимо одиночных выстрелов и автоматных
очередей, начали греметь уже и взрывы и возвращаться туда очень не хотелось.
Поэтому этнограф забился в самый дальний угол тупика, спрятался в густой,
чернильной тени, по диагонали перечеркивающей прямоугольник шириной метра
три и длиной метров шесть,
Вжимаясь в стену, Такэда напряженно вглядывался в неширокое
пространство площади, доступное его взору. Однако события происходили за
пределами этого узкого горизонта. Там гремели взрывы и выстрелы, слышались
вопли и стоны, ругательства и команды. А в поле зрения Перегрина лишь
проплывали облачки порохового дыма, да временами видно было, как пули
вышибают осколки из каменных плит. Такэда уже начал надеяться, что все
как-то обойдется, но тут в тупик, заслоняя вид на площадь, ввалилась крупная
фигура - тот самый негр, у которого Такэда ценами интересовался. Негр
прижался к стене и, бормоча себе под нос что-то невнятное, выщелкнул пустой
магазин своей пушки и вставил новый. Такэду он пока что не замечал и
этнограф стоял, ни жив, ни мертв. Негр, держа пистолет обеими руками
осторожно высунулся за угол и тут на площади, метрах в трех от тупика
прогремел взрыв ручной гранаты. Взрывной волной негра забросило в тупик и он
рухнул на ярко освещенный камень неподалеку от границы света и тени. Это уже
потом Такэда сообразил, что негр, по сути дела, спас его, приняв на себя все
осколки. Но сейчас у Перегрина ослабли колени и он сполз по стене,
опустившись на корточки, и в ужасе разглядывал труп. Пробитая во множестве
мест белая рубашка убитого быстро превращалась в красную. Зрение Такэды
необычайно обострилось, он с ужасающей отчетливостью и ясностью воспринимал
все самые мельчайшие детали: красные прожилки на белках закатившихся глаз
негра, ниточку слюны в углу полураскрытого огромного, красного рта,
блестящую зеленую муху по-хозяйски опустившуюся на этот самый уголок...
Из-под затылка, покрытого жесткими черными кудряшками, вытекала тонкая
струйка крови и быстро устремлялась по каменным плитам, казавшимся в ярком
солнечном свете почти белыми, к затененному участку, где притаился Такэда.
Казалось, кровь спешила укрыться от палящего солнца. Этнограф как под