"Сергей Другаль. Обостренное восприятие (Авт.сб. "Язычники")" - читать интересную книгу автора

закомплексованным и ненавидел несомневающихся, прямолинейных и
самоуверенных. Откуда, вообще, это берется, когда тысячи принимают как
истину очевидную глупость, лишь бы она была звонко сказана. Ну, например,
- жалость унижает человека! Миф очевидный и один из самых вредоносных.
Сколько молодых и глупых сломали жизнь себе и другим, следуя этому мифу,
подавляя в себе естественное для нормального человека чувство жалости к
другому. Где уж тут кошку пожалеть, если любимого не жалко. На мой взгляд,
человека унижает проявленная к нему жестокость, ибо ставит перед ним
неразрешимый вопрос: принять ее как должное? - но это невозможно, ответить
тем же - немыслимо. Что сталось бы с человечеством, когда б люди перестали
сомневаться?!
Здесь, в этом полете, я старался по возможности умножить эти свои
человеческие качества, ибо способность к самоанализу присуща только
человеку. Даже Родион, мой доверчивый, эмоциональный и весьма
интеллигентный пес не знает сомнений, счастливец! Цельный, прямой! Его
всегда приятно чувствовать, особенно когда он рядом. Собака, та должна
быть лишена сомнений, иначе черт-те что она о нас, людях, может подумать.
Если же Родион вдали, в другом, скажем, отсеке в гостях у Кеменя, то
ощущается собачье беспокойство, которое можно обозначить словами: как там
Антон без меня, не случилось чего? Металлические переборки, вообще говоря,
экранируют ментополе, и для передачи и восприятия приходится делать
усилие...
Днями Боб был занят своими штурманскими делами и справлялся с ними
неплохо. А вечером готовил нам ужин, накрывал на стол и вообще обслуживал
нас. Не по своей инициативе, по просьбе Кеменя. Но обслуживал
квалифицированно, даже тарелки подогревал, даже в бокалы с соком лед не
забывал положить. Вид он при этом имел озабоченный и молчал. Только раз,
услышав в углу хруст говяжьего мосла, сказал:
- Я бы ему палец в зубы не положил.
Собственно, Родион на это и не набивался.
Прошел месяц. Как-то, когда Боб, убрав со стола, ушел в рубку, я
спросил, что будет дальше. Я сказал, что все время внутренне обостряюсь,
прислушиваюсь к своим эмоциям и ничего особенного не слышу. Родион, тот,
похоже, что-то улавливает, но у него и восприятие существенно тоньше...
Кемень позвенел ледышкой в бокале и сказал, что займется Бобом, что
скоро Боба я не узнаю.
И действительно... нам уже недолго оставалось до цели, когда поведение
Боба разительно изменилось. Я это почувствовал сразу: утром он вошел в
рубку, и я воспринял насыщенное поле обожания. Я работал, а он стоял рядом
и, похоже, любовался мной. Чем-то это напомнило мне привычный настрой
Родиона на меня. Только Родион относился ко мне как-то поспокойней, скажем
так, более привычно. Обожал Боб и Родиона, и Гришу Кеменя, когда они
попадали в поле его зрения... Странно это было... да.
Странно было и поведение Родиона. Я видел, как он было кинулся к Бобу и
растерянно шарахнулся в сторону и заскулил непонятно. И эта тревога моего
пса и мое новое восприятие робота, в котором я не мог разобраться, - все
это как-то смутило меня. И мне неприятно было слышать, как удовлетворенно
мурлыкал что-то Кемень у своих приборов.
Ночью - мы всегда живем по земному времени, - так вот, ночью Родион не
спал. Он то бродил по каюте, стуча когтями, то ворочался на своей