"Юрий Дружников. Вторая жена Пушкина" - читать интересную книгу автора

Весь день в музее она не могла дождаться, чтобы вернуться домой и
попасть к нему в объятия. Когда у нее было плохое настроение (а перемены
настроений от разных обстоятельств случались часто), она на него сердилась:
- Как ты мог написать, Пушкин, что я - лицемерная? Я, которая тебя
о-бо-жа-ет?! Это все остальные на свете люди тебе лицемерят, и только я тебя
люблю больше всего на свете, больше себя! Глаза готова выцарапать каждому,
кто на тебя не молится, хочу умереть за тебя. Ты мой! мой! мой!..
И она рыдала, не могла успокоиться до тех пор, пока он не начинал ее
целовать.
Она все больше фантазировала, преувеличивая роль Дианы в его жизни. Что
это за таинственная любовь Пушкина, неразгаданная до сей поры? Ответ ясен:
это богиня Диана. Про Наталью, свою первую жену, он написал только одно
стихотворение и называл ее дурой, а обо мне писал восемь раз и в стихах, и в
прозе. У Пушкина было колоссальное чувство предвидения. Он знал, что
встретит меня. Наталья была мадонной только в невестах, а я - настоящая
богиня, он сам сказал. Принципиальная разница! Иногда она перемещалась во
времени и говорила ему: "Тебе надо развестись с Натальей Николаевной, тогда
мы..." Или: "Мы с тобой решили, что дуэль должна состояться. Ведь умереть ты
не можешь". Ты всю жизнь искал идеальную женщину, Пушкин. Она являлась тебе
в разных образах, и вот ты нашел меня. Я оказалась лучше того, о чем ты мог
мечтать. Твоя жизнь оборвалась из-за той жены, но ты продолжал искать свой
идеал. Ты не мог прийти ко мне сразу после смерти, потому что я еще не
родилась. Теперь ты мой. Наталья тебя не понимала. А я понимаю! И буду твоей
последней женщиной. Эта твоя связь навсегда!
Пушкин был с Моргалкиной полностью согласен.
- А как же быть с теми бабами, которые были у тебя после женитьбы? -
спрашивала она его.
И сама отвечала:
- То были случайные связи оттого, что Наталью ты быстро разлюбил. Не
было в семье радости - искал на стороне. Прощаю тебя...
Тема эта ее беспокоила, когда она уходила из дому.
- Больше ты других любить не будешь! - строго сказала она ему ночью,
когда он лежал и смотрел на нее. - Понял? Даже не думай... Потому что лучше
меня нет. Правда, квартира у нас с тобой коммунальная. Зато здесь я - твое
счастье.
С этим он тоже соглашался.
И все же она нервничала, возвращаясь домой: вдруг он отправился гулять.
А кругом женщины, и многие одеваются теперь шикарно, юбки едва ниже пупа. Ей
казалось, он все время ускользал от нее. Сколько бы она ни старалась не
упоминать в экскурсиях всех так называемых "адресатов лирики Пушкина" - они
фигурировали в его жизни, о них спрашивали экскурсанты, она никак не могла
отделаться от других его женщин.
Чтобы бороться с ними и победить, Моргалкина решила узнать о них
больше, найти в мемуарах их слабые места. Она сравнивала их с собой и
находила в себе явные преимущества. Она переписала "Донжуанский список",
который он оставил в альбоме Ушаковой, и прибавила себя в конец. Почерк
Пушкина она знала, сама отработала такой же, не отличить, - значит, это он
вписал ее последней. Теперь она его женщина, справедливость свершилась. Он
писал, что Наталья - его сто тринадцатая любовь, Диана игнорировала всех
остальных, стала сто четырнадцатой и последней.