"Юлий Дубов. Варяги и ворюги" - читать интересную книгу автора

ничего не случится. Оно по-прежнему радостно чвакнет, примет топор в нутро и
начнет неспешно переваривать. Причем попытка достать топор обратно заведомо
обречена на неудачу, потому что крутое тесто характеризуется повышенной
силой сцепления со всеми предметами - как с топором, так и с кадушкой, в
которой тесто находится. То, что кадушка вместе с тестом может весить
несколько пудов, это понятно. Но кроме того, кадушка может быть вделана в
пол или прикреплена к чему-нибудь толстой ржавой цепью, чтобы не сперли.
Поэтому незадачливому мастеру топора предоставляется нелегкий и унизительный
для самолюбия выбор: либо бросить свой драгоценный топор на произвол судьбы
и позорно бежать, либо продолжать на посмешище окружающим дергать за
торчащую рукоять, надрывая пупок, потея и теряя остатки сил.
Вам это ничто не напоминает?
Еще один национальный гений, Лев Николаевич Толстой, которого можно
также считать основоположником социальной психологии, определил исход войны
с Наполеоном как неизбежное следствие постоянно крепнущего самосознания
русского народа и угасающей уверенности французов в своих силах. Это
объяснение абсолютно верно. Как может не крепнуть самосознание народа, если
дурак-француз уже засадил топор по рукоять и полированная поверхность его
медленно, но неуклонно покрывается ржавчиной? И что должно происходить с
уверенностью в своих силах, если топор не только вытащить никак не возможно,
но даже и просто пошевелить им не удается?
Эта лесковская аллегория многими интуитивно прозревалась еще до того,
как была сформулирована в окончательном ее виде. Помните, как Александр
Невский планировал Ледовое побоище? Он расставил мобильные полки всадников
по флангам, а в центре выстроил пехоту, да еще с обозами. И сказал - ударят
в центр и увязнут. Увязнут! У великих людей случайных слов не бывает. Он уже
тогда понимал неодолимую мощь крутого теста.
Так вот, главнокомандующий Кутузов довел эту идею до полного
совершенства и блестяще реализовал. Он интуитивно чувствовал, что процесс
пошел, как говаривал впоследствии один крупный политический деятель. Топор
движется в правильном направлении, с нужной скоростью и силой. Нужно только
не мешать. Бородинская битва, как отмечалось уже, была вынужденной уступкой
общественному мнению. А после нее Кутузов засел восточнее Москвы и стал с
интересом наблюдать за увяданием галльского боевого задора.
До сих пор не совсем убедительно решен вопрос - зачем Наполеону
понадобилось удирать из Москвы по Старой Смоленской дороге. Были ведь и
другие пути для отхода, в нормальном состоянии и с еще не разграбленными
поселениями. Принята такая точка зрения. Будто бы более удобные дороги были
блокированы регулярными русскими войсками, неугомонными гусарскими
хулиганами и партизанским отрядом Василисы Кожиной. Но думаю, что для
Наполеона это вовсе не могло быть аргументом. Хулиганов у него и своих
хватало - один Мюрат чего стоил, о встрече с регулярными русскими войсками
он мог только мечтать, поскольку в окружавшем императора кошмаре это было бы
единственным сколько-нибудь понятным способом существования. Поэтому
по-настоящему его могла бы напугать разве что Василиса Кожина, но очевидная
малочисленность ее боевой единицы вряд ли серьезно повлияла на поведение
победителя при Маренго и Аустерлице.
У меня есть более простое объяснение. Думаю, единственно правильное.
Представьте себе, что вы засадили топор в тесто. А теперь попробуйте
вытащить его в направлении, отличном от того, по которому он туда вошел. Ну