"Евгений Пантелеевич Дубровин. Курортное приключение (Повесть)" - читать интересную книгу автора

против него, Холина, и сплел довольно больно, ощутимо. Но он все же любил
Горшкова, может быть, потому, что тот плел интриги не по злобе, а так, ради
детского любопытства, ради чисто детского любопытства посмотреть, что там у
игрушки внутри.
При этом он никогда не трогал слабых. Он плел интриги только против
сильных: уверенных, здоровых, преуспевающих, знающих себе цену людей, даже
немного нагловатых людей, что вполне естественно, так как успех и
уверенность в себе приводят к нагловатости даже у хороших людей.
Горшков никогда не плел интриги против плохих людей. Он не плел против
них, даже если они были сильными, уверенными и нагловатыми. Это было
странно, но это было так. Не трогал он и слабых, кто бы они ни были:
хорошими или плохими.
Уже потом, после того как с ним это случилось, Холин понял, почему
Горшков так поступал. После того как это случилось, у Холина было много
времени для раздумий, впервые много времени за всю жизнь, и он тогда понял,
почему Горшков так поступал и почему он, Холин, его любил.
Горшков-Геноцвали не плел интриги против плохих людей потому, что
брезговал. Он брезговал той дрянью, которая неизменно выльется из их груди,
если он пробьет в ней лётку. А у сильных, хороших людей ничего не выльется,
просто станет видно, что там внутри. Слабые же люди попросту не
интересовали Ивана-Вано. Слабые люди мало кого интересуют.
Вот почему Холин тайно любил Горшкова, несмотря на то, что
интриганство очень плохое качество человека, и несмотря на то, что Горшков
сделал ему, Холину, больно.
Сейчас, был уверен Николай Егорович, Горшков пришел безусловно вслед
за интригой, но она не касается его, Холина, потому что он, Холин, сейчас
слабый. Нет, не слабый, он сильный, просто сбитый с ног. Сильный, но сбитый
с ног. Лежащий на полу, истекающий кровью, нюхающий доски, цепляющийся за
башмаки переступающих через него людей, хрипящий раздавленной грудной
клеткой. Но не слабый. Сбитый с ног, ослабевший, может, временно, а может,
навсегда, но ни в коем случае не слабый. Не слабый, а просто сбитый. с ног.
Горшков сплел против него, Холина, интригу в то время потому, что
тогда он, Холин, был сильным и к тому же считался хорошим человеком,
порядочным человеком. Тогда он был сильным, здоровым, уверенным,
преуспевающим, знающим себе цену, порядочным человеком, даже немного
нагловатым, но успех и уверенность в себе почти всегда приводят к
нагловатости, не к наглости, а к нагловатости, даже не к нагловатости, а
чуть-чуть излишнему чувству самоуверенности, что совсем не отталкивает от
преуспевающего человека, а даже наоборот - влечет к нему людей более
слабых.
Вот почему Горшков сплел против него, Холина, интригу. И Николай
Егорович не обижается на него, хотя тогда ему было больно. Очень больно,
когда он вспоминал про эту интригу...

* * *

- Тэк, - сказал Иван-Вано Горшков-Геноцвали, приплясывая, и глянул на
часы.
Все оживились, тоже посмотрели на часы и придвинулись к вагону.
Толстая проводница в деформированной шинели, обвисшей на ней, в домашней,