"Петр Иосифович Дубровин. Аннет (Повесть) " - читать интересную книгу автора

обеда матушка до странности пристально поглядывала на меня и притом почти со
мной не заговаривала. А вечером вошла ко мне в комнату, наглухо закрыла
дверь, села и сказала:
- Ну вот! Разве лучше вышло, что я узнала о случившемся от чужого
человека, к тому же очень против тебя настроенного?
Я тотчас понял, о ком речь. А она продолжала:
- Сегодня у меня был Иосиф Егорович. Он все мне рассказал. Не думай,
что речь идет о подозрениях. Он располагает признанием жены.
Я ничего не ответил. После очень длинной паузы, во время которой я
успел оценить всю меру своего безразличия к упрекам, что меня ждут, но не
снесу ни одного обидного слова по адресу Аннет, моя мать заговорила снова:
- Молчишь? Значит, ты отдаешь себе отчет в том, что натворил. Я считаю,
что виновна в первую очередь Аннет, она вдвое старше тебя. Но и ты не
свободен от ответственности: пусть тебе только шестнадцать, я не вправе
считать тебя несмышленым мальчиком - особенно тебя, ты ведь весьма умственно
продвинут, даже претендуешь на право руководить общественным мнением. Хотя
главная виновница, конечно, она. она повела себя, как распут...
- Мама! - резко прервал я. - Остановись!
Потом шагнул к двери и, полный решимости поступить так, как говорю,
произнес спокойно, с расстановкой:
- Мама, если я услышу в этом доме от тебя или кого-либо другого хоть
одно слово, обидное для Аннет, я отсюда уйду и ты меня больше не увидишь.
Даю тебе честное слово.
Она смотрела на меня во все глаза. Но молчала.
- Папа и бабушка знают о визите М.? - спросил я.
- Нет.
- Так вот, если ты заинтересована в том, чтобы не потерять старшего
сына, не рассказывай им ничего. Тебе же я говорю: да, то, что сказал М.,
правда, и если тебе мало того, что у меня настоящее, очень большое горе, ибо
нам пришлось расстаться, можешь терзать меня упреками. Но об Аннет ни слова!
Я теперь уйду на пару часов, а ты обдумай, что будешь делать дальше, - тут я
двинулся к выходу, но на пороге приостановился и прибавил очень тихо. -
Только помни, что твоего сына постигло огромное горе. Горе и у нее.
Мама больше не возвращалась к этой теме.
Прошло лето. Я провел его вне Тифлиса. Меня спасал альпинизм. Высоты
Донгуз-Аруна, Верхней Сванетии, Клухора утоляли мою боль. Меня лечили
кудрявые долины Гурии, где я пробыл полтора месяца.
В город я вернулся лишь к первому сентября. Боль затихала очень
медленно. По возвращении она дала острую вспышку, как мне тогда показалось,
с прежней силой. Теперь-то понимаю, что она все же притупилась. Молодость
брала свое. Но мне не забыть, какие страшные усилия воли потребовались,
чтобы вернуться к своим прежним интересам. Я прибег к наркозу. Им стали
политика и связанный с нею личный риск.


***

Был конец сентября. Десять часов вчера. За чайным столом четверо: моя
бабушка, мама, наш частый гость В.В.В. и я. Младшие члены семьи уже спят.
Бабушке в ту пору около шестидесяти. Она писательница, не сказать чтобы