"Савелий Дудаков. Этюды любви и ненависти (Очерки) " - читать интересную книгу автора

друзей 11 октября 1910 г.
Разговор начал писатель Иван Федорович Наживин (1876-1940), поведав о
стариках-евреях (рабочих), об огромной еврейской семье в черте оседлости,
где она представляет собой некое единство. "Л.Н., - читаем далее у
Маковицкого, - заметил, что у евреев большой ум и чувство религиозности. - Я
на это сказал... что религиозности как раз не нахожу у евреев", в том числе
у раввинов, которые ему пишут, равно как и у простых евреев. Толстой спросил
Наживина, работают ли евреи на земле, хотя наверняка знал законы империи,
запрещавшие им жить в деревне94.
На этом разговор на щекотливую тему закончился. Вряд ли собеседники не
знали о еврейских сельскохозяйственных поселениях. Не допуская евреев к
земле, правительство приобщало их к таким "паразитическим" промыслам, как
винокурение.
Но не все винокуры, "спаивавшие русский народ", были евреями. Например,
Л.Н.
Толстой на паях со своим соседом А.Н. Бибиковым, владельцем имения
Телятки, построил в 1863 г. небольшой винокуренный завод, просуществовавший
полтора года95.
Грех молодости - не иначе. В оправдание великого писателя можно
допустить, что данное предприятие, вероятнее всего, было задумано Фетом. А
Фет, как известно...
Однако вернемся к окружению писателя. Чего только в жизни не бывает.
Добрый знакомый, корреспондент и ученик Толстого И.Ф. Наживин женился на
некрещеной еврейке Анне Ефимовне Зусман (вероятно, брак был гражданским).
Врача Наживину-Зусман как не работающую по специальности, несмотря на то что
у нее был грудной ребенок, выслали из Москвы. Полиция на все доводы
отвечала: "Это нас не касается". (Спустя четыре года маленькая Мариам
умерла.) Толстой отозвался об Анне Ефимовне с симпатией: "...религиозная,
умная, кроткая женщина. Прекрасная мать. И ему (Наживину. - С. Д.) из-за нее
нельзя жить везде в России"96. Сам Иван Федорович писал в мемуарах: "Семья у
меня была редкая, исключительно удачная семья, но страшный удар, смерть
Мируши, точно расколол по всем направлениям эту дорогую вазу"97.
В апреле 1907 г. Маковицкий записал: "Разговор зашел о евреях.
Л.Н.: У них задор потому, что не имеют тех прав, как другие. Это
привлекает и русских на их сторону. Я против ограничения в школах, против
черты оседлости.
Весь народ, живущий на земле, имеет право жить там, где хочет. Почему
нам можно жить в Ясной Поляне, а другим надо в Мамадыше? Я за уничтожение
всех исключительных законов, касающихся евреев. Безобразие эти законы!"
Далее в разговор вступила свояченица Л.Н., жена брата Софьи Андреевны
Александра Александровна Берс, урожденная Крамер.
"А.А.: Они (евреи) полезны.
Л.Н.: Полезны ли, этого я не знаю, а ограничивать права людей нельзя.
Лучший из евреев, которых я знал, был Лондон*. Есть три разряда евреев:
первый - Лондон, евреи, не отступающие от своей религии и верующие, берущие
из Талмуда нравственное учение. Второй разряд - атеисты - евреи, которые
отстали от еврейства, не пристали к христианству, sans foi ni loi**.
Варшавер - самый неприятный тип, но он всегда за евреев. Третий -
космополиты, для которых все люди равны, как Беркенгейм". Сын Толстого
резюмировал, что таких - космополитов - среди евреев нет. Толстой подумал и