"Савелий Дудаков. История одного мифа: Очерки русской литературы XIX-XX вв " - читать интересную книгу автора

то случилось по несчастию, что в этом заседании первым на очереди, пока
записывали, оказался проект дозволения евреям въезжать в Россию. Екатерина,
затрудненная по тогдашним обстоятельствам дать свое согласие на это
предложение, единогласно признаваемое всеми полезным, была выведена из этого
затруднения сенатором князем Одоевским, который встал и сказал ей: "Не
пожелает ли Ваше Величество прежде, чем решиться, взглянуть на то, что
императрица Елисавета собственноручно начертала на поле подобного
предложения?" Екатерина велела принести реестры и нашла, что Елисавета по
своему благочестию написала на полях: "Я не желаю выгоды от врагов Иисуса
Христа". Не прошло недели со времени восшествия Екатерины на престол; она
была взведена на него для защиты православной веры; ей приходилось иметь
дело с народом набожным, с духовенством, которому не вернули его имений и у
которого не было необходимых средств к жизни вследствие этого плохо
обдуманного распоряжения; умы, как всегда бывает после столь великого
события, были в сильнейшим волнении: начать такой мерой не было средством к
успокоению [умов], а признать его вредной было невозможно. Екатерина просто
обратилась к генерал-прокурору, после того, как он собрал голоса и подошел к
ней за ее решением, и сказала ему: "Я желаю, чтобы это дело было отложено до
другого времени". Так-то нередко недостаточно быть просвещенным, иметь
наилучшие намерения и власть для исполнения их; тем не менее часто разумное
поведение подвергается безрассудным толкам"73.
Н.Н.Голицын и М.Ф.Шугуров считали, что записка содержит лишь, по
незнанию еврейства, абстрактно-гуманистическую мысль; И.Г.Оршанский,
Ю.И.Гессен и С.М.Дубнов указывали на борьбу между совестью просвещенного и
имеющего наилучшие намерения монарха и страхом перед набожным народом и его
духовенством 74. Ведь еще совсем недавно с амвона говорились многочисленные
проповеди об "усилении иноверцев" и по повелению Синода упразднялись
армянские церкви в Петербурге 75. Так что "Тартюф в юбке", поставившая
Россию "на пороге Европы" (Пушкин), чутко уловила необходимость отложить
дело до другого времени. Именно поэтому она и отметила единогласие Сената,
разрешавшего допуск евреев в империю, и поведение генерал-прокурора
А.И.Глебова, действовавшего в интересах государства и понимавшего
политическую ограниченность решений предыдущей императрицы 7б.
Отвечая на вопросы Д.Дидро по истории России, ее политическом и
экономическом положении, составленные великим энциклопедистом в 1773 г.,
Екатерина вынуждена была четко сформулировать и свое понимание еврейской
проблемы. Дидро спрашивал: "Въезд евреев в Россию был воспрещен в 1764 г.
(ошибка философа. - С.Д.), потом это запрещение было отменено. Есть ли
евреи? Если они есть... то на каких условиях? Относятся ли к ним как к
остальным иностранцам? И сколько, приблизительно, находится евреев?". Ответ
Екатерины: "Евреи были изгнаны из России Императрицею Елисаветою, в начале
ея царствования, приблизительно, в 1742 г. В 1762 г. была речь о возвращении
их, но так как предложение об этом было сделано невпопад, дело осталось в
том положении; в 1764 г. евреи были приписаны к купечеству (dйclarйs
marohands) и жителям Новороссии, за Днепром (Borysthene). Вся Белоруссия
кишит ими: трое или четверо их находятся давно в Петербурге... Их терпят
вопреки закону: делают вид, что не знают, что они в столице. Впрочем, впуск
их в Россию мог бы принести большой вред нашим мелким торговцам, так как эти
люди все притягивают к себе, и могло бы статься, что при их возвращении было
бы больше жалоб, чем пользы".77