"Савелий Дудаков. История одного мифа: Очерки русской литературы XIX-XX вв " - читать интересную книгу автора

воззрений, подобная противопоставленность присутствует в качестве
"категорического императива" и, в силу этого обстоятельства, лишена какого
бы то ни было индивидуально-оценочного параметра10.

Иначе обстоит дело в том случае, когда к "категорическому императиву"
добавляется конкретика "государственно-политической" и "историко-социальной"
исключительности вневременндй вражды "туземцев" и "инородцев". Следствием
этого "симбиоза" оказывается та, на самом деле "зоологическая", ненависть к
"инородцам" (необязательно к евреям) со стороны "туземцев", которая всегда
рядится в одежды "истории", религиозного фундаментализма, "вечной истины" и
объявляется, "священной войной" добра и зла. Вот почему, какими
отрицательными или положительными персонажами евреи бы ни являлись в тех или
иных произведениях, сами по себе их образы еще не свидетельствуют ни об
антисемитизме, ни о филосемитстве автора до тех пор, пока им не предъявлена
историко-политическая вина в государственном неблагополучии. Все остальные
свойства евреев, определенные на мифологемах или же на традиционных
"штампах", - вряд ли должны оцениваться как "состав преступления", т.е. как
антисемитизм. В противном случае за антисемитизмом закрепляется мистически
однозначное значение той же самой, излюбленной антисемитами, идеи
"вневременной вражды", хотя бы и сионистски истолкованной.

"ИВАН ВЫЖИГИН" Ф.В. БУЛГАРИНА

Почти одновременно с "доносами на всю Россию" Голицына и Магницкого,
предостерегавшими правительство об опасности распространения идей масонства
и пока еще в завуалированном виде приписывающими "жидам" участие в масонском
заговоре, в русской беллетристике появились и произведения, так или иначе
касавшиеся "тайн" масонства и еврейства.
Впервые в русском романе евреи и масоны встречаются в знаменитом
произведении В.Т. Нарежного "Российский Жилблаз, или Похождения князя
Гаврилы Симоновича Чистякова". Первые три части романа вышли в 1814 г. и
тотчас же были изъяты из обращения. Еще дважды (в 1835 и в 1841 гг.) цензура
запрещала это произведение. В чем же дело? В.Г. Белинский в статье "Русская
литература в 1841 г." назвал Нарежного "родоначальником" русских романистов
XIX в. В нашем же плане необыкновенно интересно, что предшественник Гоголя
оказался чуть ли не первым русским писателем-филосемитом, и это было одной
(если не главной) причиной запрещения "Жиль Блаза". Цензор в 1841 г. писал:
"В целом романе все без исключения лица дворянского и высшего сословия
описаны самыми черными красками; в противоположность им многие из
простолюдинов, и в том числе жид Янька, отличаются честными и
неукоризненными поступками10а". Не надо преувеличивать степень авторского
социального протеста - Нарежный беспощаден и к изображению простого народа -
крестьянства, представители которого сплошь пьяницы, воры, лентяи,
клятвопреступники, поджигатели и убийцы. И действительно, единственными
достойными людьми являются евреи: шинкарь Янька Янькелевич и его племянник
"прекрасный Иосиф". Одиозная антисемитская фигура шинкаря под пером
Нарежного превращается в трагическую фигуру Вечного жида, гонимого,
избитого, ограбленного крестьянами, которым он оказывал благодеяния. Такой
образ в русской литературе не появится еще очень долго.
Что же касается масонства, то оно в романе представлено в карикатурном