"Александр Дейч. Гарри из Дюссельдорфа (о Генрихе Гейне)" - читать интересную книгу автора

показан ряд белых прямых зубов, и привычным жестом протянул племяннику
руку, которую Гарри пришлось поцеловать. Амалия взглянула на Гарри из-под
длинных черных ресниц, сказала по-французски "bonjour"
и тотчас же отвела от него взгляд.
Братья вели оживленный разговор: вспоминали тетство, рассказывали друг
Другу о торговых новостях, смеялись, но по-разному: Самсон - учтиво и даже
слегка подобострастно, а Соломон - тем крепким, самоуверенным смехом,
который Гарри определил, как "смех богачей".
Юноша сидел несколько в стороне и всматривался в дядю, а еще больше в
Амалию. Она держала себя как светская барышня, старалась молчать, а на
вопросы отвечала слегка улыбаясь, как бы лениво роняя слова. Иногда она,
впрочем, смешивалась и в разговоры старших.
В ее замечаниях звучала порой ироническая нотка. На ней было красивое
кружевное платье; очевидно, она успела переодеться в гостинице. В
маленьких нежных руках Амалия держала перламутровый веер, которым играла с
удивительным кокетством. Гарри в первый раз видел такую светскую девушку.
Ее красота удивляла, но в ней было что-то чопорное, говорившее
собеседникам: знай свое место.
Гарри попытался поговорить с Амалией, но разговор нс клеился. Он
сообщил ей, что только что кончил лицей, и она ответила:
- Да, я знаю об этом.
Гарри сказал, что его настоящее имя Генрих, а она ответила, что ее дома
зовут Молли, но она не многим позволяет так себя называть. Потом Гарри
предложил ей пройтись с ним по городу, чтобы осмотреть
достопримечательности. Но Амалия ответила, что предпочитает остаться
здесь, потому что памятники во всех немецких городах похожи друг на друга,
а уж Дюссельдорфу никак не сравниться с Гамбургом.
Между тем разговор старших перешел па злободневные темы. Стали
обсуждать положение Гарри. Самсон жаловался, что сына не интересуют
торговые дела.
- Это правда, Гарри? - спросил дядя, зачем-то ткнув в грудь племянника
пальцем, отчего засверкал перстень с огромным голубым брильянтом. - Я не
верю.
Чтобы такой молодой, рассудительный человек, как ты, нс понимал, что
деньги в наш век-это все!
- Нет, не все, - сказал Гарри. - Есть еще дружба, преданность, высокие
порывы души...
- Та-та-та, дорогой племянник! - прервал его Соломон Гейне. - Это
прекрасные вещи, только они не стоят и талера в наше время. Слушай меня:
брось эти глупости, поступай в торговую школу, если хочешь быть человеком,
а не таким, как твой дядя Симон.
Бетти Гельдерн вспыхнула при упоминании о своем ученом, но не "деловом"
брате, однако ничего не сказала.
Она не хотела раздражать почетного гостя. Зато Гарри не сдержался и
воскликнул:
- Думайте что хотите, но я отдам сто купцов и тысячу маклеров за одно
благородное сердце моего дяди Симона!..
Гарри в запальчивости хотел сказать еще что-то, но, увидев умоляющее
лицо матери и растерянную физиономию отца, сдержался.
Соломон не рассердился; он довольно добродушно засмеялся и сказал,