"Александр Дюма. Кучер кабриолета " - читать интересную книгу автора

Кучер кабриолета принадлежит к современному обществу - цивилизация
сама пришла к нему, и он дал ей обтесать себя. В моральном отношении этот
человек сродни Бартоло.
Кабатчики любят изображать на своих вывесках извозчика в блестящем
цилиндре на голове и в синем долгополом пальто на плечах; в одной руке он
держит кнут, в другой - кошелек; название, выведенное на вывеске, гласит:
"Приют честного извозчика".
Я никогда не видел, чтобы вместо извозчика был нарисован кучер
кабриолета, каким бы безупречно честным человеком он ни проявил себя.
И все же я питаю особое пристрастие к кучерам кабриолетов, быть может
потому, что у меня редко бывают деньги, которые я мог бы позабыть в их
экипаже.
Если я не поглощен мыслями о своей новой драме, не еду на скучнейшую
репетицию или не возвращаюсь со спектакля, едва не усыпившего меня, то
вступаю в беседу с кучером кабриолета и порой за те десять минут, что
длится поездка, забавляюсь в той же мере, в какой проскучал все четыре часа
на вечере, с которого он везет меня домой.
Словом, в голове у меня специальное отделение для этих воспоминаний
стоимостью в двадцать пять су.
Одно из них оставило глубокий след в моей душе. А между тем прошло уже
около года с тех пор, как Кантийон поведал мне историю, которую я собираюсь
пересказать читателям.
Кантийон - кучер кабриолета за номером 221.
Это человек лет сорока - сорока пяти, темноволосый, с резкими чертами
лица. В ту пору, а именно 1 января 1831 года, он носил фетровую шляпу с
остатками галуна, вишневый редингот с остатками нашивок и сапоги с
остатками отворотов. За прошедшие с тех пор одиннадцать месяцев все эти
остатки должны были исчезнуть. Вскоре читатель поймет, откуда проистекает
или, точнее, проистекала (ибо я не видел Кантийона с того достопамятного
дня) эта явная разница между его костюмом и костюмом его собратьев.
Как я уже говорил, наступило 1 января 1831 года. Было шесть часов
утра. Я заранее наметил серию предстоящих визитов, составив улица за улицей
список тех друзей, коих всегда полезно поздравить на 1 января, облобызав их
в обе щеки и пожав им обе руки, короче говоря, тех симпатичных людей,
которых не видишь иной раз по полугоду, которых встречаешь с распростертыми
объятиями и у которых никогда не оставляешь своей визитной карточки.
Мой слуга сбегал за кабриолетом; он выбрал Кантийона, и Кантийон был
обязан этим предпочтением остаткам своих галунов, остаткам своих нашивок и
остаткам своих отворотов: Жозеф чутьем угадал бывшего собрата. Да и кроме
того, его кабриолет отличался приятным шоколадным цветом вместо обычного
желтого или зеленого, а посеребренные рессоры экипажа позволяли предельно
низко опускать его кожаный верх. По моей добровольной улыбке Жозеф понял,
что я оценил его сообразительность. Я отпустил его на целый день и, не
раздумывая, уселся на мягких подушках кабриолета; Кантийон набросил мне на
колени полость кофейного цвета, щелкнул языком, и лошадь тронула без помощи
кнута, который за всю нашу поездку провисел на своем месте скорее для вида,
чем для устрашения.
- Куда поедем, хозяин?
- К Шарлю Нодье, в Арсенал.
Кантийон ответил мне кивком, означавшим: "Мне не только известно, где