"Александр Дюма. Ночь во Флоренции при Алессандро Медичи " - читать интересную книгу автора

держа под рукой веревочную лестницу на зубчатом гребне длинной стены,
тянущейся от виа деи Кокки до виа Торта; его укрывала тень раскидистых
деревьев, величественно вознесших свои кроны над высокой оградой.
На всей площади единственным заметным огоньком была неугасимая лампадка
перед статуей Мадонны в резной нише на углу монастыря, обращенном к виа дель
Пепе.
Часы на палаццо Веккио медленно пробили полночь.
Сидевший на верху стены человек внимательно сосчитал гулко вибрирующие
удары колокола, что говорило о том, как мало забавного он находит в своем
несомненно принудительном пребывании на этом посту; но тут еще один
полуночник, подкованными каблуками сапог будя эхо в плитах мостовой и чиркая
по ним шпорами, вышел на площадь из виа дель Дилювио и направился к воротам
монастыря.
Он уже собирался постучаться, когда сидящий на гребне стены дозорный,
пристально наблюдавший за ним, но, видимо, окончательно узнавший его лишь по
твердой решимости проникнуть в монастырь, предупредил о себе посвистом,
переливы которого развеяли бы любые сомнения в том, что это условленный
сигнал.
В самом деле, человек на площади обернулся, а после того как тишину
прорезал повторный свист с теми же модуляциями, без стука опустил дверной
молоток на место и направился туда, откуда до него долетел призыв. На миг
выглянула луна, скользившая между тучами, и тут же спряталась снова, однако
незнакомец быстрее уяснил, с кем имеет дело, задев в темноте рукой конец
веревочной лестницы, нежели пытаясь вглядеться в лицо приятелю.
Сложив ладони рупором у рта, он негромко окликнул:
- Это ты, Венгерец?
- Он самый, - последовал ответ сверху.
- Какого черта ты, будто сова, торчишь на этой верхотуре вместо того,
чтоб быть с герцогом в монастыре Санта Кроче?
- А герцог вовсе и не в монастыре Санта Кроче, - отвечал тот, кто
отзывался на имя Венгерца. - Он сейчас у маркизы Чибо.
- А что за нелегкая вас понесла к маркизе, когда ему следует быть в
монастыре? - спросил подошедший.
- Как же, дожидайся! Стану я рассказывать тебе с высоты
пятнадцатифутовой стены о делах монсиньора... Залезай-ка сюда и узнаешь все,
что твоей душе угодно.
Не дослушав приглашение до конца, тот, кому оно было сделано, ухватился
за веревочную лестницу и со сноровкой, обнаруживающей привычку к подобным
упражнениям, взобрался к Венгерцу наверх.
- Так что же тут у вас приключилось? - полюбопытствовал он.
- Да дело-то в общем простое. Смерть одной из монахинь переполошила всю
обитель. Заявился фра Леонардо, так что пришлось славной аббатисе,
рассыпаясь перед монсиньором в благодарностях за честь, какой он явил
намерение ее удостоить, попросить его прийти снова в какой-нибудь другой
день, а вернее сказать, другой ночью...
- И его высочество это проглотил?
- Его высочество хотел было приказать вышвырнуть за Дверь и покойницу,
и монаха, свершающего над ней бдение. Хорошо еще, что я, будучи добрым
католиком, замолвил перед ним словечко: а не лучше ли оставить монахинь с
Богом, а самим навестить прекрасную маркизу Чибо. "Слушай, и то правда! -