"Александр Дюма. Катрин Блюм (Женский роман) " - читать интересную книгу автора

радостно виляя хвостами по мере того, как вновь прибывшие приближались к
ним. Хотя молодой человек и собака не принадлежали непосредственно к
обитателям дома, они отнюдь не казались здесь чужими.
Когда они подошли к порогу дома, то ищейка принялась играть с двумя
таксами, в то время как молодой человек, поставив приклад ружья на землю,
принялся стучать в дверь. На его первый стук никто не отозвался.
- Эй, дядюшка Ватрен, - процедил сквозь зубы молодой человек, - вы
случайно не оглохли?
И он приложил ухо к двери.
- Ага! - сказал он, внимательно, прислушиваясь. - Уже лучше.
Это выражение удовлетворения было вызвано легким шумом, который
послышался изнутри.
Шум, который заглушался расстоянием и в особенности толщиной двери, был
шумом шагов спускающегося с лестницы старого лесничего.
Молодой человек имел слишком хороший слух для того, чтобы ошибиться и
принять шаги пятидесятилетнего человека за шаги двадцатипятилетнего юноши.
- А! Это дядюшка Гийом! - прошептал он и добавил громче: -
Здравствуйте, дядюшка Гийом! Откройте, это я!
- А, это ты, Франсуа? - произнес голос изнутри дома.
- Черт возьми, а кто же еще это может быть? - Я иду, иду!
- Хорошо, но наденьте сначала штаны. Я не спешу, хотя совсем не жарко.
Брр!
И молодой человек притопнул о землю сначала одной, а потом другой
ногой, пытаясь согреться, в то время как собака сидела, дрожа от холода,
подобно своему хозяину, вся мокрая от росы.
В этот момент дверь открылась, и показалась седеющая голова старого
лесничего, которую украшала, несмотря на ранний час, Длинная трубка.
Однако справедливости ради нужно заметить, что трубка еще не была
зажжена. Упомянутая трубка, которая поначалу была Просто трубкой, затем
превратилась в носогрейку, благодаря некоторым событиям, в связи с которыми
сократилась ее длина. Эта трубка вынималась изо рта только тогда, когда ее
хозяину нужно 0ыло выбить старый пепел и засыпать свежий табак; затем он
снова вставлял ее в левый угол рта и зажимал, между зубами, как в тисках, -
там было ее обычное место. И еще в одном случае трубка дядюшки Гийома не
пребывала у него во рту, а дымилась в руке: это бывало тогда, когда
инспектор удостаивал его чести заговорить с ним.
В этом случае дядюшка Гийом вежливо вынимал трубку изо рта, прятал за
спину руку, в которой держал трубку, и отвечал ему.
Дядюшка Гийом, казалось, воспитывался в школе Пифагора [1]: когда он
открывал рот, чтобы задать вопрос, то этот вопрос всегда был предельно
кратким, когда же он открывал рот, чтобы ответить на вопрос, то ответ был
всегда предельно лаконичным.
Мы ошиблись, сказав: "Когда дядюшка Гийом открывал рот...", так как рот
дядюшки Гийома открывался только для того, чтобы зевнуть, хотя возможно, что
он вообще не зевал.
В остальное время челюсти дядюшки Гийома, которые обычно держали между
зубами кусочек трубки, длина которой обычно составляла не более 6 - 8 линий
[2], вовсе не разжимались, в результате чего он произносил слова со свистом,
не лишенным сходства со змеиным шипением, через отверстие, образованное
толщиной трубки, которое было так мало, что через него могла проскользнуть