"Александр Дюма. Инженю (Собрание сочинений, Том 48) " - читать интересную книгу автора

заявить, что в статье, которую вы имели любезность посвятить мне, кое-что
мне не понравилось.
- Что вам могло не понравиться в моей статье? Это невозможно! В ней
всего три строчки.
- Тем не менее это так, господин де Ривароль.
- Неужели? Вам не нравится ее тон?
- Нет.
- форма?
- Нет.
- Но что же?
- Содержание.
- О! Если содержание, то оно меня не касается, господин де Флориан.
Это дело Шансене, моего сотрудника, который прогуливается вон там, беседуя с
длинным носом господина Метра. Ваш покорный слуга, господин де Флориан.
И невозмутимый Ривароль снова принялся писать.
Флориан посмотрел на друзей, сделавших ему глазами знак, что он должен
считать себя побежденным, а следовательно, тем и ограничиться.
- Хорошо, вы определенно человек остроумный, сударь, - сказал
Флориан, - и я забираю свое четверостишие.
- Увы, сударь! - с комическим отчаянием воскликнул Ривароль. - Слишком
поздно!
- Почему?
- Я записал его в моей записной книжке, а это как если бы оно уже было
напечатано. Однако, если вы взамен вашего четверостишия желаете получить
другое, я не откажу себе в удовольствии подарить его вам.
- Другое? И на ту же тему?
- Да, оно совсем свежее, утром пришло по почте... Адресовано мне и
Шансене, а потому я вправе располагать им как от своего, так и от его имени.
Автор - молодой пикар-дийский адвокат, некто Камилл Демулен, он еще не
создал ничего, кроме этого четверостишия, но, как вы сейчас поймете, подает
большие надежды.
- Теперь я слушаю вас, сударь.
- Ах, да! Для уразумения сути дела нужно, чтобы вы, сударь, знали, что
отдельные завистники оспаривают мою и Шансене принадлежность к дворянству,
как они оспаривают и вашу гениальность; вы прекрасно понимаете, что это одни
и те же люди. Они утверждают, будто мой отец был трактирщиком в Баньоле, а
мать Шансене - приходящей домашней работницей, правда, не знаю где. Сообщив
это, я читаю вам четверостишие; оно, разумеется, лишь выигрывает от того
объяснения, которое я вам дал:
В трактире знаменитом "Сброд" Играет каждый свою роль: Там Шансене полы
скребет, Кастрюли чистит Ривароль.
Как видите, сударь, первое составляет со вторым великолепную пару, и
если бы я продал одно без другого, то нарушил бы целостность моего собрания.
Продолжать и дальше таить злость на подобного человека было невозможно.
Поэтому Флориан протянул руку, которую Ривароль пожал с той тонкой улыбкой и
тем легким прищуром глаз, что были свойственны только ему.
Впрочем, в эту самую минуту вокруг Метра и вблизи Краковского дерева
возникло оживление, указывающее на то, что пришла какая-то важная новость.
Поэтому трое друзей поддались порыву, внушенному им толпой, которая
скапливалась под липами, и позволили Риваролю вновь погрузиться в его